Мой дом, наш сад

Они идут по шоссе с обеих сторон которого находится лес. Они измождены и бледны еще больше, чем там, в больнице, совершенно непонятно, как они умудряются поддерживать в себе жизнь. Я понимаю, что, вероятно, они идут уже дня два. Снова ночь, и фары машин слепят им глаза.

- У меня глаза слезятся, - жалуется Номер Двенадцать.

- А у меня все нормально, - говорит Номер Четыре. Голос у него очень тихий, почти несуществующий голос.

Номер Девятнадцать молчит и идет вперед. Господин Кролик на пару шагов впереди него.

- Что ты любишь, Девятнадцать? - спрашивает Господин Кролик.

- Я люблю лгать, - говорит Номер Девятнадцать. Номер Четыре и Номер Двенадцать переглядываются. Они держатся вместе, Номер Девятнадцать ведет их и в то же время он отстранен от них, будто отделен невидимой стеной.

- Скоро ты увидишь людей. Тебе придется им лгать.

- Я всем лгу. Я люблю лгать.

Они некоторое время идут по шоссе, Господин Кролик скачет впереди. Иногда его нутро звенит, и тогда Номер Девятнадцать останавливается и останавливает своих друзей. Они чего-то ждут, и никто, включая Номера Девятнадцать, не понимает, чего. А потом они идут дальше.

Наконец, впереди показывается городок, совсем небольшой, как будто построенный возле бензоколонки, и снова окруженный лесом со всех сторон.

- Да уж, далековато мы от дома, - деланно-весело говорит Номер Двенадцать.

Номер Четыре вздыхает, а потом вдруг смеется, очень по-детски.

- К ужину точно назад не успеем, - говорит он.

Номер Девятнадцать идет вперед.

- Я люблю лгать, - повторяет он. - Люблю лгать, люблю лгать, люблю лгать.

Господин Кролик снова переводит стрелки в своем нутре, на полдень, и говорит звенящим голоском:

- Давай, маленький ублюдок, ты можешь только лгать или убивать, делай то или другое дрянь, иначе ты сдохнешь под забором, и в тебя заберутся черви. Они будут тебя есть.

Он смеется, а Номер Девятнадцать кивает. Господин Кролик шепчет Номеру Девятнадцать что-то, и Номер Девятнадцать повторяет за ним. Я понимаю, что это заклинание. Мальчишки входят в городок.

- Может нас кто-нибудь усыновит? - спрашивает Номер Четыре.

- Нас никто не видит, - говорит Номер Девятнадцать. Они открывают дверь круглосуточного магазинчика при бензоколонке, и я вижу, как глаза у продавца, одетого в форменную майку с логотипом нефтяной компании, расширяются глаза от страха, он шумно сглатывает.

- Тебе все это кажется, чувак, - говорит он. - Зачем ты этот косяк курил? Ну зачем?

Продавец идет к двери, зачем-то открывает и закрывает дверь, а Номер Девятнадцать и его друзья уже проникают внутрь.

- Зачем мы невидимые? - спрашивает Номер Четыре. - Может он нам поможет?

- Он нас туда вернет, - упрямо говорит Номер Девятнадцать.

- Он не выглядит, как врач, - говорит Номер Двенадцать.

Они дрожат и жмурятся от яркого электрического света несколько секунд, а потом одновременно кидаются к полке со сладостями. Продавец снова вздрагивает, потом бросается к телефону с крутящимся диском, как в старых фильмах, набирает какой-то номер. Я почему-то думаю, что он хочет вызвать полицию, но он говорит:

- Ты приколись, как меня кроет, детка? Это жесть какая-то. Ну как шаги, знаешь. Как призраки. Тут дверь открылась, или мне показалось, там хрен знает. Если шеф вернется, а я буду такой вот, он мне башку снесет. Что значит водички попей? Ты двинутая? Я двинутый? Да пошла ты! Ладно, ладно! Извини! Просто мне кажется, что здесь кто-то ходит! Да какие воры, воров бы я заметил!

Номер Четыре и Номер Двенадцать тем временем нагребают себе побольше сладостей, а Номер Девятнадцать просто стоит и смотрит на продавца. Господина Кролика больше нет.

Номер Двенадцать и Номер Четыре даже не смотрят в сторону колбасы, сыра и хлеба. Они берут столько шоколада, столько конфет, столько сахарной ваты в раздутых вакуумных упаковках, столько пирожных и печений сколько могут унести.

- Все? - спрашивает Номер Девятнадцать.

- Ну больше мы точно не унесем, - говорит Номер Двенадцать.

Тогда Номер Девятнадцать медленно подходит к стойке за которой стоит продавец, щелчком скидывает с нее монетку.

- Блин! Ты слышала! Звон! Это монетка упала! Сама собой!

И когда продавец нагибается, Номер Четыре и Номер Двенадцать выбегают наружу. Номер Девятнадцать остается. Он некоторое время смотрит на продавца, который ошалело глядит на закрывающуюся дверь. Лицо у него такое, будто он решает простую задачку, но - на ответственной контрольной.

Наконец, Номер Девятнадцать, не обращая внимания на вопли продавца в трубку о призраках, тоже выходит.

Он раздумывал, понимаю я, не убить ли его.

Мальчики прячут сладости под больничные рубашки и бегут так, будто за ними гонятся. Они проносятся мимо перед одинаковыми низенькими домиками, где горит теплый свет, бликуют телевизоры, разговаривают люди. В городке две улицы, небольшие, но широкие, и здесь, совершенно точно, все друг друга знают.