Мой дом (СИ)

Сидеть на золотой скамейке, залезать на цепи и пушки у памятника Суворову, трогать практически всё из экспонатов. Со временем, поход в музей превратился чуть не в ежедневную процедуру. Начиналась она с плача от жгучей несправедливости, поскольку сегодня была моя очередь лежать за "Максимом". Но Ленка, моя старшая сестра, никогда не придерживалась достигнутых договоренностей и четыре года разницы были решающим моментом в вопросе, кто первый добежит до пулемета, стоящего как раз напротив входа. Утешение приходило на следующем экспонате - корабельной зенитке, у которой было два сиденья и каждому - по штурвалу! Один крутил вверх-вниз, другой вправо- влево. Отец подстраховывал и я САМ держал кривой турецкий ятаган, примерял кольчугу, поднимал очередное ядро (а ну, посмотрим, сколько ты каши съел). И даже карабкался на рогатую мину, стоящую на тележке с тросом.

Наверняка не каждый день, но в детской памяти отложилось, что именно каждый, в гости к отцу приходили его однополчане. Чаще всех дядя Коля из отцовой эскадрильи. Для меня находились звездочки, пуговички, старые погоны и прочая амуниция. Верхом вожделения был летный шлем с выпуклыми, как у лягушки, очками. Но он никогда не доставался, все какие-то преграды возникали между мной и им. Доходило до плача, если мне ничего не перепадало. Но иногда бывали хорошие деньки и я щеголял на выбор в парадной или повседневной фуражке, с превосходным вышитым крабом, хочешь в черной, хочешь в белой.

А если меня требовалось утешить, то находились причины и доводы, осушающие слезы сразу.

Как-то раз, прекращая мою очередную истерику по поводу "позабыт - позаброшен", дядя Коля говорит:

- Завтра у нас полеты. Ровно в 10-00 я зависну над двором и помашу тебе из кабины вертолета.

Вам никто не махал из кабины настоящего вертолета? В детстве? Из настоящего военного вертолета?

Было это ранним вечером. Застолье было еще где-то в середине. Но поскольку мне ЭТОТ вечер уже ничего не сулил, я затребовал сон. Хочу спать - и все! Никакие уговоры не действовали, никакие кары или, наоборот, бонусы, как сказали бы сейчас, не работали. И мне выгорело раньше лечь в постель, и мгновенно уснуть - ведь завтра в 10-00 ко мне прилетит вертолет!

Проснувшись, я мгновенно выскочил из-под одеяла и бросился во двор. Дядя Коля не обманул.

Вертолеты поднимались в небо и по глиссаде уходили куда-то далеко в море, на выполнение задания.

- А еще не 10 часов?

- Да что тебя подбросило? Спи еще, рано, ложись.

- А сколько часов?

- Спрашивать надо - "который час".

- Ну, который час?

- Еще пол - седьмого.

- А когда будет 10?

- Еще полежи, затем встанем все , умоемся, позавтракаем, погуляем чуток, и потом будет 10-00.

- Я уже полежал. Я буду умываться, и кушать.

- Еще все спят.

- Нет, я буду умываться и кушать.

- Еще рано.

- Есть хочу!

- Ну, иди, умывайся, только тихо. Приходи на кухню, я приготовлю завтрак.

Я спешил исполнить весь утренний ритуал, надеясь, что время как-то пройдет быстрей. Еще ежеминутно я донимал своих близких вопросом - "а еще не 10-00?".

Я измучился ожиданием и измучил родню, которая специально устраивала какие-нибудь дела, чтобы 10-00 наступило позже.

Уже весь двор был перегорожен веревками с постельным, свежевыстиранным бельем. Уже несколько раз садились то за завтрак, то за чай. Уже усталые вертолеты возвращались из-за моря

и плавно заходили по глиссаде на взлетную полосу. А 10-00 все не наступало.

Я издергал всех вопросом "а когда?". Бежал в конец огорода встречать очередной борт. Мчался назад - "а еще не 10-00?". Получил, наконец, нагоняй, и тихо хлюпал носом в обиде на весь белый свет. Горестно возил пыль в кузове маленького грузовичка и был готов снова идти спать, устав от всего пережитого.

Знаете очаковскую пыль? В Очакове особая пыль. Она мелкая настолько, что если кто проехал по улице, за ним стоял долго не оседающий столб удушливой рыжей пыли. Она пахла полынью.

Зачем я так подробно о пыли? Да, пока я удрученно возил её туда, сюда по двору, один вертолет пошел чуть левее глиссады. Он плыл медленно, снижаясь все ниже и ниже, и вскоре загрохотал над самым двором. Я было испугался, но после, вглядываясь в нависшую машину различил детали. Из открытой кабины выглядывал пилот и приветливо махал рукой в перчатке.

- Дядя Коля! Дядя Коля прилетел! Вон, смотрите, рукой мне машет! Это же дядя Коля!

Я скакал по двору в туче пыли, а над нами плавно разворачивалась винтокрылая машина.

Мой восторг, однако, не разделяли взрослые. Баба Ксена отчаянно крутила какую-то тряпку над головой, будто хотела сбить жужжащую машину.

- Я вот твоему дяде Коле, придет он еще в гости, паразит такой, я ему сделаю, шутки тут устроил, маленький мальчик нашелся, ума нет совсем. Вот я еще к командиру пойду! Я тебе покажу!

Все белье перестирывай теперь! Что учудил, негодный, игрушки ему!

Баба Ксена долго еще причитала, собирая с веревок порыжевшее от пыли белье. А мне было радостно, что меня не обманули, что 10-00, все же, существует в сутках и наконец-то пришло.