Мой друг Адольф, мой враг Гитлер

И только мы стали поздравлять друг друга с тем, что нам удалось немного его развеять, как один из гостей настоял на том, чтобы начать напыщенную философскую дискуссию. Это была Матильда фон Кемниц, которая стала второй фрау Людендорф. Она была очень заметной крупной женщиной, которая, как мне кажется, уже тогда внесла свою лепту в зарождающиеся разговоры об основании новой нордической религии, которые потом полностью заполнили умы многих людей. Она вещала о Вселенной и нордической крови и стала раздражать Гитлера. «Насколько я знаю, у слова Вселенная есть только астрономическое значение», – попытался он оборвать ее. Но это было слишком материалистично для нее. Она продолжила говорить о необходимости создания новой философии, пока Гитлер не вмешался в ее монолог и не сказал: «Это не мое дело – создавать новую философию. Мои проблемы исключительно практические и политические. Возможно, в будущем какой-нибудь философ сумеет уложить все, что мы совершим, в аккуратные рамки новой системы».

К сожалению, это лишь оказалось тем началом, которого ждала его оппонент. Встав во весь рост (она носила что-то вроде муслиновой накидки, и каждая черта ее массивного тела была видна исключительно отчетливо), она объявила: «Но, герр Гитлер, этот философ уже стоит перед вами». Это было слишком даже для Гитлера, который отвел взгляд от ее силуэта и встал, чтобы уйти. Было уже довольно поздно, но Федер заставил нас остаться с ними. Так что в конечном счете мы вдвоем заняли одну спальню, Гитлер на кровати, а я на диване в его ногах. «Вот видите, – сказал я ему, – вам придется иметь дело не только с коммунистами, но еще и с целой ордой таких вот фанатиков. Они вас еще достанут. Не уверен, что вы сможете спокойно спать сегодня». Он ухмыльнулся. Я часто так поддразнивал его и был, наверное, единственным человеком, которому он позволял так подшучивать над собой.

Политическая ситуация в Баварии к этому времени была очень неспокойной. Падение правительства Куно в Берлине 13 августа и постепенное нарастание французского давления в Руре дали новый импульс националистической агитации. В начале сентября в Нюрнберге сто тысяч человек из патриотических организаций прошли парадом перед Людендорфом и провозгласили его главой альянса под названием «Немецкий союз борьбы». Немного спустя Гитлер был назначен его политическим лидером. 26 сентября баварский премьер-министр фон Книллинг объявил чрезвычайное положение и назначил генерала фон Кара уполномоченным комиссаром с высшими административными полномочиями. В тот же день президент Эберт в Берлине делегировал исполнительные функции правительства рейха министру обороны Гесслеру и главе рейхсвера генералу фон Зеекту с предписанием поддерживать закон и порядок среди командиров местных военных соединений. Командующим войск в Баварии был фон Лоссов, который все еще был поклонником Людендорфа и относился к берлинскому правительству с достаточным презрением, чтобы игнорировать его приказы. Он занял выжидательную позицию, готовый использовать свои силы на стороне тех, кто захватит инициативу: с одной стороны Людендорф и Гитлер, с другой – баварские сепаратисты, которые могли рассчитывать на поддержку фон Кара.

Хотя я узнал об этом много лет спустя от родственника моей второй жены, полковника Зельхова, примерно 11 марта 1923 года состоялась секретная встреча между Зеектом, Лоссовом и Гитлером.

Зельхов был в то время адъютантом Зеекта и, в отличие от адъютанта Лоссова, капитана Окснера, был единственным присутствующим там посторонним. Зеект приезжал в Баварию с инспекцией, и незадолго перед отъездом Лоссов уговорил его встретиться с «политическим пророком», который, по убеждению Лоссова, должен был сыграть серьезную роль в будущем. Встреча происходила в штаб-квартире армии, где Гитлер произнес полуторачасовую речь о текущем положении дел. Он говорил о французах в Руре, литовцах в Мемеле, коммунистическом правительстве в Тюрингии и предположил, что Германия находится на грани краха. Его план включал создание коалиции патриотически настроенных людей, формирование большого числа милицейских отрядов под знаменами СА и увеличение численности армии. Следовало изгнать французов из Рура и разорвать оковы Версальского мирного договора. В конце он взглянул на Зеекта и сказал: «Герр генерал, я предлагаю вам возглавить все движение германских рабочих».

Зеект, который внимал этому представлению не перебивая, коротко ответил: «Герр Гитлер, как вы относитесь к военной присяге о верности?» Гитлер вскочил со стула: «Герр генерал, мое предложение никоим образом не конфликтует с вашим долгом. Само собой очевидно, что вы не можете нарушить свою клятву веймарскому правительству. Мы, национал-социалисты, видим это дело так: члены современного марксистского режима в Берлине будут висеть на фонарных столбах. Мы сожжем рейхстаг, и, когда все уляжется, мы предложим вам, герр генерал, возглавить всех немецких рабочих».