Мой друг Адольф, мой враг Гитлер

Гитлеровский «двухнедельный марш» приобрел новое значение. Его мысли были полностью поглощены его необходимостью. «Ханфштангль, единственный способ организовать путч – это на выходных, – сказал он мне. – Все чиновники будут дома, а не на работе, и полиция сможет действовать только вполсилы. Это как раз время для удара». Он вкладывал всю свою энергию в борьбу. В какой-то момент он забронировал цирк Крон на целую неделю и выступал там с речью каждый день в обед и вечером. Там он провел одни из лучших своих выступлений, а одно, специально для студентов, вообще было настоящим шедевром.

В последний день, в воскресенье, власти запретили любым группам маршировать с развернутыми флагами и знаменами. По завершении митинга люди из СА прошли на Марсово поле со свернутыми флагами. Но то ли в силу недопонимания, или же из-за сознательного пренебрежения приказом, вторая группа под руководством Брукнера развернула свои флаги и на повороте на Арнульфштрассе наткнулась на мощный полицейский кордон. Там произошла стычка, и, как говорят, один из несших флаг был серьезно ранен в руку полицейской саблей. Что бы ни послужило причиной возмущения в штаб-квартире, Гитлер послал Геринга и меня встретиться с фон Каром и пожаловаться на жестокость сил правопорядка. Кое-как инцидент удалось замять. Ситуация стала такой запутанной, что даже Кар не был готов пойти на прямую конфронтацию с нацистами.

Я сидел в кабинете у Гитлера тем вечером, а он был так обеспокоен, что решил взять с собой Геринга, Ульриха Графа и меня, чтобы совершить рекогносцировку по городу и посмотреть, не произошло ли чего нового. Это было очень на него похоже – его невозможно было удержать от улицы. Мы завершили свой тур в Хофбраухаус около восьми вечера, и Гитлеру пришла мысль, что нужно вывести всех людей на большой задний двор и вместе с ними пройти с маршем протеста, просто для поднятия шума. Любители пива не имели ни малейшего желания участвовать, начали поносить нас на чем свет стоит, а потом принялись забрасывать своими тяжелыми кружками. Одна просвистела около моего носа и разбилась о стену, разбрызгав пиво вокруг. А я даже не пригнулся – это говорит о том, что я был абсолютным новичком в таких делах. Нам пришлось в спешном порядке ретироваться.

Для начала путча было бы достаточно любой причины. В одну неделю, это было где-то в октябре, я нашел Розенберга в приподнятом расположении духа. «Мы собираемся заканчивать с пустыми декламациями». «Зачем, черт возьми?» – спросил я его. Он немного собрался и произнес в своем стиле всеведущего балтийца: «В ближайшие дни откроется новая глава, и мы должны быть к этому готовы». Я поспрашивал у людей и выяснил, что он состряпал сумасшедший план по захвату принца Руппрехта и его окружения вместе со всем правительством на церемонии открытия монумента Неизвестному солдату напротив военного министерства.

Герману Эссеру и мне удалось это остановить, убедив, что любое покушение на персону Руппрехта неизбежно приведет к тому, что против нас повернутся части рейхсвера. За этим планом также стояли Людендорф и Шойбнер-Рихтер, что хорошо демонстрирует их полную неосведомленность об истинной ситуации в Баварии. Это дало мне шанс подорвать позиции Розенберга и предупредить Гитлера об опасности слишком тесного общения с прибалтийскими заговорщиками. Однако это было не очень удачное время заводить мой любимый разговор. «Америка далеко, – сказал мне Гитлер, – сначала мы должны думать о марше на Берлин. Когда мы разберемся с текущими делами, можно будет осмотреться, и тогда я подыщу Розенбергу другую работу».

Гитлер продолжал безнаказанно поносить центральное правительство в Берлине, и в начале октября фон Зеект приказал Лоссову закрыть Völkischer Beobachter. Под давлением Кара, который, в свою очередь, считал, что ему удастся использовать силы Гитлера – Людендорфа в своих целях, это решение не было реализовано, а когда Лоссов не смог выполнить следующий категорический приказ от 20 октября, он был отстранен от командования. В конфликте интересов он выбрал сторону своих соседей. Вековые традиции когда-то независимой баварской армии оказались сильны, а неприязнь к центральному правительству в Берлине взяла вверх над военной дисциплиной. Вместе с Каром и полковником Зайссером, главой полицейского управления, Лоссов сформировал триумвират для управления Баварией как независимой территорией. Их целью было восстановить монархию Виттельсбахов, а по их плану, как это выяснилось позже, они собирались сначала использовать силы Гитлера и Людендорфа, а потом разбить их. Сцена для следующего акта была подготовлена.

Глава 5 Фиаско в Фельдернхалле