Мой друг Адольф, мой враг Гитлер

От болтовни Кара всех клонило в сон. Он только произнес «А теперь я перехожу к заключительной части», что, как я понимаю, должно было отмечать кульминацию его речи, когда двери позади нас, через которые мы прошли внутрь, распахнулись, и внутрь ворвался Геринг, выглядевший как Валленштайн на марше, звеня всеми своими орденами, а вместе с ним примерно двадцать пять «коричневых рубашек» с пистолетами и пулеметами. Что за шум поднялся! Все произошло мгновенно. Гитлер стал прокладывать себе путь к сцене, а мы бросились за ним. Столы с пивными кружками оказались перевернуты. Я видел Вуцгофера, одного из членов баварского кабинета правительства, который заполз под стол в поисках укрытия. По пути мы прошли мимо майора Мукселя, одного из начальников разведки в штабе армии, который начал вытаскивать пистолет, увидев приближающегося Гитлера, но его накрыли телохранители, и стрельбы не случилось. Хорошо помню, что я думал в тот момент: если бы мне пришлось выхватывать свое оружие, я, наверное, мог покалечить самого себя.

Гитлер взобрался на стул и разрядил обойму в потолок. Обычно говорят, что он сделал так для того, чтобы устрашить и подчинить собравшихся, но, клянусь, это было сделано лишь для того, чтобы разбудить присутствующих. Речь Кара была настолько нудной, что по крайней мере треть собравшихся практически уснула. Я сам почти задремал, стоя на ногах. Как бы то ни было, оказавшись наконец в своей стихии, Гитлер экспромтом прокричал воззвание: «Националистическая революция свершилась. Рейхсвер с нами. Наш флаг развевается над казармами…»

Случайно я поймал взгляд Лоссова, брошенный на Гитлера. Его лицо с моноклем, украшенное сабельными шрамами, выражало такое неприкрытое презрение, что я понял: ему больше нельзя доверять в нашем деле. Я повернулся к Герингу и сказал: «Герман, действуй осторожно. Лоссов обманет нас». «Откуда ты знаешь?» – спросил Геринг. «Одного взгляда на его лицо достаточно», – ответил я. Я чувствовал, что назревают неприятности. Гитлер и Лоссов были повязаны друг с другом, как воры, уже много недель, но я знал, что командир армии не давал каких-либо обещаний о помощи. Он так и не смог свыкнуться с мыслью о том, что он был аристократом и генералом, а Гитлер – простым бывшим капралом. В то время в Германии не было места для человека, который бы добился всего сам, и Гитлер боролся с таким отношением многие годы.

Гитлер пригласил Кара и компанию пройти с ним в одну из боковых комнат, чтобы обсудить планы. Там к ним присоединились Шойбнер-Рихтер и Людендорф, выглядевшие совершенно потрясающе в своей форме со всеми знаками отличия. После безрезультатного совещания Гитлер вернулся в зал один и разразился жуткой речью. «Пришло время покарать грешников с их Вавилонской башней в Берлине» – и так далее. Он объявил, что вступил в коалицию с правящим триумвиратом, но аккуратно умолчал, что те явно отнеслись к этому крайне холодно, и вскоре аудитория горела энтузиазмом. Возможно, частично это было связано с тем, что в своем возбуждении он говорил о «Его Величестве наследном принце Баварском». Или же сделал он это сознательно, чтобы привлечь людей на свою сторону, создав впечатление, будто поддерживает восстановление монархии Виттельсбахов. В любом случае это сработало. Он вернулся, чтобы сообщить своим вынужденным союзникам, что все собрание на его стороне и что можно продолжать действия против Берлина.

Чтобы слова Гитлера достигли такого мгновенного эффекта, они должны были найти благодарного слушателя. Для очень большого числа солидных и уважаемых людей в зале он представлял собой обычного авантюриста. Тем не менее все поддались роскошной картине власти, которую он для них рисовал. Со времен Бисмарка, основавшего второй немецкий рейх, Бавария была всего лишь провинциальным вассалом, теперь же для Мюнхена появлялась возможность принять лидерство в Германии, отобрав его у презираемых пруссаков в Берлине. В зале было много женщин, изысканных местных матрон в тяжелых, провинциального вида мехах, которые аплодировали громче всех. Еще один пример того, как женщины могу реагировать на неприкрытое нахальство.

В главном зале люди СА полностью контролировали обстановку. Все полицейские исчезли, и это на самом деле была главная услуга со стороны Пехнера, который до сих пор имел достаточное влияние на Фрика в полицейском департаменте, чтобы заставить его приказать своим людям не вмешиваться. Геринг запрыгнул на сцену и со своим бесподобным отсутствием такта заявил, что лидеры удалились на совещание и все должны оставаться на своих местах. «В любом случае здесь можно пить пиво», – сказал он с явным презрением северного немца по отношению к баварцу, будто предполагая, что, покуда у людей кружки в руках, им больше ничего особо и не требуется.