Мои друзья и горы.

   Потом они запаковали Юру в спальный мешок и в палатку и начали спускать вниз по снежному склону в мульду. Он по-прежнему оставался без сознания. Только к пяти часам вечера закончился этот тяжелейший спуск, но дальше пути не было, да и невозможно транспортировать человека в горах на сложном маршруте силами всего четырех человек. Нужна была срочная помощь, и вниз отправилась двойка Кузьмин — Бородкин. Им пришлось спускаться кратчайшим путем, не выбирая маршрута, по дороге они «схватили» холодную ночевку, то есть вынуждены были переночевать без палатки где-то на высоте 6000 м, но все-таки к концу второго дня добрались до нас.

   Мы слушаем эту историю совершенно ошеломленные. У нас множество вопросов к Кириллу, но ответа на главный: «Жив ли Скурлатов?» — он не знает.

   Закончив разговор, Кирилл, в совершенно необычной для него манере, утратив свойственный ему командирский тон, почти просительно обращается ко мне: «Вильям, вся надежда на твоих ребят, выручайте!» Но и без его слов было ясно, что выходить наверх надо немедленно: уже пять часов вечера и светлое время вот-вот закончится.

   Но какая бы ни была спешка, сейчас главное — не забыть ничего из того, что необходимо иметь с собой на серьезных спасательных работах. Могут понадобиться носилки, которых у нас нет вообще. Быстро соображаем, что большой станковый рюкзак и набор стоек для палаток вполне подойдут как замена носилок. Конечно, спасотряд должен иметь необходимое количество веревок и прочего снаряжения, но это все есть в спасфонде у Коли Шалаева. Продукты и бензин — без них никак нельзя, работа предстоит очень тяжелая. Просматриваем список еще раз — вроде ничего не упустили. Примерно час уходит на сборы, и в шесть вечера в путь выходят Олег Брагин, Олег Куликов, Дима Дубинин, Валя Цетлин, Игорь Щеголев, Виктор Максимов, доктор Алексей Шиндяйкин и я. Утром должна выйти четверка вспомогателей с грузом дополнительного снаряжения и продуктов.

 Базовый лагерь находится на высоте 3700 м. Скурлатов оставлен на высоте примерно 6200 м. Позавчера утром Юра был еще жив, но в очень тяжелом состоянии, а хорошо известно, что на такой высоте воспаление  легких протекает со скоростью распространения пожара по сухой траве. Надо спешить, и мы как взяли высокий темп, так и идем, не останавливаясь. Слава Богу, мы совсем недавно прошли этот маршрут, и он нам хорошо знаком. Неделю назад мы поднялись на эти два с половиной километра за два с половиной ходовых дня. Сейчас надо пройти этот же  путь, по крайней мере, вдвое быстрее.

    В самом начале надо было пересечь ледник, лавируя между трещинами и ледяными глыбами (сераками), потом подняться по длинной осыпи под скальную башню, которую мы обходим уже в полной темноте. Здесь вперед выходит Олег Куликов, у которого ночное зрение почти, как у кошки. Каким-то непостижимым образом, почти на ощупь он находит седловину в гребне, мы переваливаем через контрфорс и выходим в боковой карман ледника, круто спадающего со склонов «Корженевы». Вскоре этот карман сужается и переходит в каньон, по которому водопадом грохочет ручей. Приходится выходить на скалы. Полки, внутренний угол, плиты то, что называется «скалы средней трудности». Двести метров по высоте, и вот знакомый по восхождению и с трудом угадываемый в темноте траверс влево и выход на осыпи и разрушенные скалы. Дальше уже должно быть проще. Где-то на перегибе, на высоте 4900 м есть площадка для двух палаток, первая и единственная, но как в темноте ее найти?

   Уже поздно, десять часов вечера, наше беспокойство нарастает, и мы решаем, что надо дать сигнал бедствия, красную ракету, чтобы попытаться срочно вызвать группу Левы Добровольского, которая должна быть где-то не очень далеко, но на другом гребне «Корженевы». Понятно, что повторный спуск для ребят Добровольского будет означать, что они лишатся уже всяких шансов совершить восхождение, задуманное еще в Москве. Ракеты в рюкзаке у Цетлина. Мы с ним останавливаемся, внутренне радуясь возможности немного перевести дух, сбрасываем рюкзаки и достаем ракеты. Пускаем красную ракету, ждем десять минут, но ответа на сигнал нет, все закрыто ночным туманом. Итак, подкрепления не будет и рассчитывать мы можем только на себя.

Шестерка остальных ребят ушла далеко вперед, и их не видно. Темнота обступает, поглощает нас. Общее направление мы помним, но это мало помогает, когда надо перед каждым шагом пытаться угадать, куда и как поставить ногу. Неудачный шаг, что-то поехало под ногами, рюкзак отбрасывает в сторону, теряешь равновесие и, весь сжавшись, заваливаешься, сползаешь куда-то вниз, Наконец задерживаешься, несколько секунд лежишь, восстанавливая дыхание, поднимаешься и снова вверх. С левой стороны от нас угадываются крутые скалы, справа неподалеку — край ледника. Помнится, где-то рядом должен быть ручей. Он, конечно, уже замерз, но под ногами захрустел лед, что-то захлюпало, и мы идем прямо по крутому руслу полузамерзшего потока, выводящего на очередной осыпной гребень.