Мой хвостатый друг

Кона вздохнула. Как хорошо, что, даже будучи козлом, он все понимал, и благодаря неизвестному доброжелателю сейчас они избавлены хотя бы от части объяснений. Попыталась отстраниться, но тщетно. Аль держал ее так крепко, словно она и впрямь была ему дорога. От жениха пахло серой, его близость казалась больше опасной, чем соблазнительной. Он был чужим. Не помнила ни его запаха, ни его тепла, ни его ласк, ни своих к нему чувств. Только обиду и злость. Всякий раз, когда чародейка думала о свадьбе, перед глазами появлялась рыжая девица: она мерно покачивалась верхом на принце и, щурясь, повторяла: ты прав, здесь и смотреть не на что…. А потом закатывала глаза и стонала так томно, что Коне становилось тошно.

— Я не буду твоей женой, — спокойно сообщила чародейка. Давно все решила, так к чему ходить вокруг да около?

— А как же пророчество? Клятва? — в тусклом свете фонарей Кона увидела, как Аль нахмурился то ли зло, то ли озадаченно.

— Никак, — покачала головой и тяжело сглотнула, подбирая слова. — В благословении сказано, что если мой супруг будет правителем, его народ обретет благоденствие и процветание, не узнает войн и будет почитать его почти как бога. Про радости для меня там ни слова. Что до клятвы, так лучше одной, чем с тобой. Ты даже козу не пропустил…

— Нет, — жених отпрянул, но тут же снова поймал в тесные объятья: — Коза — это не по моей части…

— Зато рыжие шлюхи по твоей, — отрезала Кона и вырвалась из его рук. — Только я в этом балагане участвовать не желаю. Пойдем, отведешь меня домой.

Быстро зашагала вперед. Находится наедине с бывшим было неуютно. А если вспомнить про характер принца, то и вовсе опасно.

— Это все из-за него, да? — Аль нагнал ее и грубо схватил за плечи. Развернул к себе. Кона почувствовала на губах его прерывистое дыхание. — Думаешь, я хуже? — прошептал он совсем близко. — Думаешь, попробовала другого и можно плюнуть на обещания? Вот уж не предполагал, что моя Кона падка на подобные удовольствия.

Он скользнул ладонью по боку чародейки, а потом осторожно сжал ее грудь. Кона размахнулась и влепила бывшему звонкую пощечину.

— Оставь меня в покое, — прошипела, вырываясь из его рук. — Провожать тоже не надо.

Аль ничего не ответил, похоже, пощечина убедила его в разрыве окончательно. Чародейка почти бегом направилась к людной улице, терпеть выходки королевского бастарда в ее планы больше не входило. Не хотелось ни разговаривать с ним, ни целоваться. Даже смотреть и то не было никакого желания.

До дома шла настолько быстро, насколько позволяли приличия. Не замечала ни наступившую тьму, ни выглянувшие звезды. Родные стены защищены охранными заклинаниями и здесь никто не побеспокоит ее без разрешения. От волнения еле нащупала в сумке ключ, открыла, привычно подсвечивая себе магическим огоньком, и зашла внутрь. Тут же поняла, что огонь зажигала зря. Мелкое удобство обошлось слишком дорого. Невнятные знакомые тени темного дома поплыли, медленно превращаясь в скалы, к запаху сушеных трав добавилась полынная нотка, а вместо потолка над головой повисла жалкая нитка неба, такого голубого, что на глаза наворачивались слезы от невозможности разглядеть его лучше.

— Почему ты не веришь мне? — вкрадчиво поинтересовались голосом матери, и Кона почувствовала себя пойманной в паутину мухой. — Разве я обманывала тебя хоть раз?

Усилием воли чародейка попыталась прогнать видение, но ничего не вышло: горы обступали плотнее, а глядя вверх, хотелось рыдать. Кона ущипнула себя за руку, но и это не помогло. Последнее, что успела сделать, погружаясь в очередную иллюзию, — осторожно усесться на пол. Сохранит ли контроль над телом — неизвестно, а с пола и падать некуда.

* * *

Плагос страшно злился на Одита и в то же время был ему благодарен. Не прогони его чародей, наследник Тиасов так бы и не добрался до дел, остался бы рядом с Коной. Общение с дочерью Щура Дормета привлекало куда больше всех прочих занятий. С другой стороны — скоро ему придется уехать домой и урвать немного лишней ласки до отъезда было бы неплохо. Кто знает, найдется ли дома такая же сладкая любовница… Махнул рукой: дела прежде всего. Наскоро поужинал и отправился готовиться к завтрашнему дню.

Помимо золота Одит попросил создать амулет, помогающий зачать потомство бесплодной женщине. Знакомые с бедой не понаслышке мармаллы преуспели в подобных делах куда больше людей, и Плагос понимал, почему амулет попросили именно у них. Но он никак не мог объяснить себе, к чему побрякушка королевскому чародею. Одит немолод, неженат и вроде доволен жизнью. Решил обзавестись сыном-внуком? Или помочь обделенной судьбой родственнице? Все это выглядело странно, но ни Плагос, ни его дядя, как ни старались, не нашли в этом маленьком одолжении никакой угрозы для мармаллов. Поэтому наследник Тиасов заперся в приспособленной для магии комнатке и принялся за дело.