Мой Кир Булычёв, мой Рэй Брэдбери и другие мои писатели…

– Для русского читателя Брэдбери – это в первую очередь писатель-фантаст… Но это же совершенно не так. Как так вышло, что за ним закрепилась такая роль?

– Многие авторы не вписываются в стереотипы, созданные читателями и критикой: например, Сароян – «сентиментальный утешитель», а Брэдбери – «фантаст», но действие многих его рассказов, и в частности «Вина из одуванчиков», происходит в реальности. Брэдбери разграничивал научную фантастику и фэнтези. «451 градус по Фаренгейту» он считал научной фантастикой: «Я написал всего одну научно-фантастическую книгу, и это “451 градус по Фаренгейту” – это политическая и психологическая фантастика». Это логический и математический прогноз будущего. Научная фантастика есть изображение реального, она отталкивается от идеи влияния какого-либо явления на общество, на нашу реальность.

А фэнтези – изображение нереального, магического, иллюзорного. Так, «Марсианские хроники» не есть научная фантастика, а есть фэнтези. Поэтому эта книга долго продержится, ведь это греческий миф, а мифы обладают жизнестойкостью, говорил Брэдбери.

Писатель-фантаст Лайон Спрэг де Камп в рецензии на «Марсианские хроники» сетовал: «Брэдбери представляет традиции АНТИНАУЧНОЙ (! – А. О.) фантастики, подобно Олдосу Хаксли, который не видит ничего хорошего в машинном веке и ждёт не дождётся, когда тот сам себя и прикончит».

Брэдбери не только не стремился быть причисленным к когорте фантастов, но и не хотел, чтобы его произведения ассоциировались с фантастикой, а он сам считался бы жанровым писателем. Он говорил своему издателю: «Кому придёт в голову называть Джорджа Оруэлла фантастом?! Так почему же мои произведения рекламируются под ярлыком научной фантастики?»

– Рэй Брэдбери – певец пасторальных, сельских картин. Вам не кажется, что он чем-то сродни таким русским писателям, как Василий Шукшин или даже Василий Белов?

– У Брэдбери есть цикл ирландских рассказов, объединённых в роман «Зелёные тени, Белый Кит». Сюжеты большинства глав в книге замешаны на абсурдной или парадоксальной ситуации, которая создаёт комический, а иногда драматический или трагический эффект. Временами кажется, что вам рассказывают историю из воображаемого цикла анекдотов про остров Невезения, где ничего не растёт и не ловится. И всё же Брэдбери над ними не издевается, так же как не издевается над своими «чудиками» Василий Шукшин. Это их роднит.

– Эти три книги, что вышли на русском языке уже после смерти Брэдбери, – несомненно, событие в книжном мире. Как вы выбирали произведения для них?

– За семьдесят лет своей творческой жизни Брэдбери создал множество произведений, которые не переиздавались и со временем затерялись. Я занимаюсь поисками таких текстов. «Мы – плотники незримого собора» и «Механический хэппи-лэнд» составлялись из различных источников: старых газет и журналов, антологий и редких книг. Не всё найденное идёт в дело, например некоторые ранние пробы пера. На поиски материала уходит больше времени, чем на перевод.

«Гринтаун. Мишурный город» – готовый сборник, составленный в США. Так что мне оставалось его перевести и сделать сноски. Следует сказать слова признательности Центру Рэя Брэдбери в Университете штата Индиана, который исследует его творчество и публикует академические издания его ранних и малоизвестных текстов. Эти книги явились важным источником для первых двух «неизвестных Брэдбери».

– Расскажите о других авторах, которых вы переводите.