Мой любимый шотландец

– Если у вас будет право голоса, вы сможете влиять на принятие решений об оплате и условиях труда, – возразила Хэтти, – голосуя за правильную партию. И в Лондон приезжать вовсе не надо – вы способны повлиять на успех нашего движения одним своим количеством!

– Именно, – протянула миссис Фрейзер. – Но голосовать мы не вправе, мэм. У наших мужчин нет собственности.

Все закивали. Увы, все шло совсем не так, как хотелось Хэтти.

– Должны принять еще один закон, который предоставит рабочим избирательные права, – сказала Хэтти. – Имущественный ценз не продлится вечно.

– Вы знаете наверняка, мэм?

В этом Хэтти не была уверена. Она закусила губу и покачала головой, чувствуя разочарование толпы. Предложение отклонили. Озвучивая идею с фотографиями, девушка почувствовала, что ладони вспотели, сердце бешено колотится в груди.

– Карточки, значит, – повторила Рози Фрейзер, прищурившись. – Как в Йоркшире?

– А что там случилось?

– Пару лет назад приезжали фотографы, снимали девушек за работой, – подала голос Мари, сидевшая в первом рядом. – Потом наделали открыток.

– Причем скандальных, – насмешливо пояснила миссис Фрейзер. – И отлично на них заработали.

Снова раздался ропот.

– Эти портреты будут только ваши, причем бесплатно, – заверила Хэтти.

Рози Фрейзер посмотрела на нее с непроницаемым выражением.

– Почему?

Хорошо, что не спросила, зачем это надо Хэтти.

– Потому что я могу это устроить! – был единственный ответ, который пришел ей в голову.

За портреты проголосовали единогласно.

– Я хотела бы иметь право голоса, – сообщила Мари на обратном пути. Ее клетчатая воскресная юбка покачивалась в такт толстым косам. – Когда-нибудь у меня будет свое дело, и это пригодится.

– Ты унаследуешь гостиницу?

– Нет, конечно. Гостиница перейдет к братьям. Моя сестра Клара и я… Мы хотим научиться варить мыло.

– Почему именно мыло? – удивилась Хэтти.

– Мы с Кларой подумали, что люди моются часто, понимаете? Когда-нибудь уголь в Драммуире закончится, и что будет с гостиницей? Кстати, вам понравилось наше мыло?

Хэтти не обратила на него особого внимания.

– Пахло чудесно, – искренне заверила она.

– Это мы предложили мыловару в Данди добавить вереск, – с гордостью сообщила Мари. – Теперь у нас белье пахнет вереском круглый год! Как думаете, городские такое купят?

Хэтти едва не засыпала девушку опрометчивыми обещаниями, но сдержалась.

– Напиши мне, когда придет время, – вместо этого велела она. – Я – уважаемый клиент в двух модных парфюмерных магазинах в Лондоне.

По крайней мере, она надеялась, что так снова будет, когда уляжется скандал со свадьбой. Мари радостно пустилась вприпрыжку, и грудь Хэтти сдавило от волнения. Как выразился бы Люциан, ей удалось просунуть ногу в дверь. Таких шансов понадобится много.

Она вернулась в номер усталая и встревоженная. В такие дни женщинам следует отдыхать, а не устраивать собрания и не разгуливать по вересковым лугам. Если б здесь были ее подруги, Хэтти могла бы рассказать им все и привести в порядок хаос разрозненных мыслей и смутных идей. В конце концов, ей удалось пересилить свою исконную нелюбовь к письму, она взялась за перо и села писать Люси.