Мой любимый шотландец

Бросив взгляд в окно, девушка заметила, что солнце еще высоко, и все же грядущий ужин заставил ее сердце биться чаще. Полусон, полутени, эротическая близость прошлой ночи предстали в смягченном виде, но это и в самом деле произошло с ними. Пальцы Люциана внутри нее, прикосновение зубов к шее… Хэтти нервно фыркнула. Ближайшие несколько дней им придется спать на разных краях кровати. В любом случае слова «нет» достаточно, чтобы держать мужа на расстоянии. Беда в том, что она может и не сказать «нет». Она колебалась, и он это чувствовал. Люциан выжидал, как способен ждать терпеливый, уверенный в себе мужчина.

Глава 23

В поезде до Сент-Эндрюса Хэтти пряталась за справочником Брэдшоу. После позавчерашней эротической интерлюдии между ними возникло более глубокое понимание, но от дальнейшего сближения Хэтти увиливала. Ему очень хотелось повторить этот опыт и в то же время было боязно – при виде жены у Люциана теплело в груди, мысли разбегались. Опасаясь обгореть на побережье, она раздобыла старую соломенную шляпку с большим зеленым бантом и теперь выглядела слишком юной для замужней дамы. Подобные решения лучше принимать на трезвую голову…

Когда поезд прогромыхал через городок Страткиннесс, официант принес сэндвичи. Похоже, Хэрриет они понравились – после еды она отложила справочник в сторону, наконец обратив внимание на мужа.

– Женщины Драммуира мучаются из-за того, что одежда плохо сохнет, даже если прогнать ее через гладильный каток. Особенно тяжело приходится в дождливое время года.

– То бишь круглый год, – подсказал Люциан, вызвав у нее тень улыбки.

– Если построить здание с системой отопления, где можно развешивать шерстяные вещи, это значительно сократит заболеваемость ревматизмом.

Какое очевидное решение!

– Я распоряжусь, – пообещал Люциан. – Спасибо.

– Еще они жалуются, что им платят меньше, чем мужчинам.

– Это вполне в порядке вещей.

Хэрриет смотрела на него настороженно.

– Ты поднимешь им зарплату?

– Да.

– Они будут получать наравне с мужчинами?

– Нет, не совсем.

Лицо Хэрриет вытянулось, и он ощутил, что ее неодобрение душит его, словно слишком тугой галстук.

– Им нужно платить больше, чем мужчинам! – выпалила она. В шляпке с перьями возмущенная девушка смахивала на сердитую синицу. – Они же трудятся и в шахте, и дома!

– Согласен.

Ее лицо смягчилось.

– Только их мужьям это не понравится, – объяснил Люциан. – А чем больше они недовольны, тем хуже обращаются со своими женщинами.

Она отстранилась.

– Этого же требуют сами женщины! Разве они не знают, чего хотят?

– Все женщины требуют? – уточнил он.

– Нет, – признала Хэрриет после неловкой паузы. – И все же это не оправдание.

Люциан кивнул.

– Не пойми меня превратно, я сам этого не одобряю.

– Однако принимаешь?

В детстве ему изрядно доставалось, когда он пытался защитить мать от отчима.

– Нет.

– Как грустно, что приходится недоплачивать женщине, чтобы тешить мужское тщеславие!

– Дело не только в тщеславии.

– Значит, в жестокости.

– Для некоторых – да, хотя в основном виновата гордость…

– Гордость! – вскричала Хэтти. – Да чем же тут гордиться?!

– Ладно, тогда слабость, которая прячется под маской гордости, – мрачно признал Люциан. – Так бывает, когда гордиться особо нечем.

Она покачала головой.

– В высшем обществе мужья тоже третируют жен, – сказала она. – Я помогала готовить доклад на эту тему. В чем их оправдание? Я скажу тебе, что думаю: некоторым мужчинам свойственно глубокое презрение к женщинам, особенно к своим женам. Только в прошлом месяце штраф за браконьерство на кроликов составил пять фунтов и месяц в тюрьме, а за избиение жены – десять шиллингов и две недели отсидки. Напрашивается вывод: вне зависимости от обстоятельств закон оценивает здоровье жены ниже, чем здоровье кролика, – отличный пример для публики, не так ли?

– Десять шиллингов, – потрясенно повторил Люциан. – Как ты узнала?

– Из суфражистского журнала «Женщины»! – выпалила Хэрриет. – В каждом выпуске об этом пишут – чтобы помнили!

Он поерзал на сиденье, ощутив внезапную неловкость.

– Не знаю, какое оправдание находят придурки, которые бьют своих жен, и я вовсе их не оправдываю. Это недопустимо! Я пытался осмыслить то, что видел в детстве: любой мальчишка в Драммуире знает, что настоящий мужчина содержит жену и защищает семью. Обычно шахтер гордится своим трудом. Но еще он знает, что никогда не сможет дать любимой ничего, кроме сырой хижины и изнурительного труда до самой смерти, и печальной истины не изменят ни веселая песня, ни дух товарищества. Денег постоянно не хватает. Чтобы сводить концы с концами, жена тоже должна работать. Некоторых мужчин это злит. А жена понимает, что любой парень в цилиндре и при галстуке способен втоптать ее мужа в грязь, если пожелает, и все же обязана подчиняться мужу. Вслух об этом не говорят, но все знают. Так возникает неприязнь.

Хэрриет сморщила нос, словно силилась понять его точку зрения.