Мой милый повеса

– Это не будет опекунством… в полном смысле слова. Ее светлость просто позаботится о моей одежде, будет всюду меня сопровождать и…

– Она и так проводит с тобой уйму времени, – фыркнула мать и сделала еще глоток. – Не понимаю, почему такая важная дама, герцогиня, проявляет к тебе столько интереса.

– Я думаю, тебе нужно спуститься на землю, Маргарет. – Отец вновь уткнулся в газету. – Такие богатые дамы время от времени проявляют интерес к таким девицам, но очень быстро им становится скучно и они находят себе другое развлечение.

Для Мэг столь обидные слова не стали неожиданностью, поэтому, зажав салфетку в руке, она возразила:

– Мы с ней подруги, отец. Герцогиня согласилась помочь мне достойно выглядеть, а я собираюсь вернуть ей деньги, как только удачно выйду замуж и…

– Удачно выйдешь замуж? – переспросила мать. – С чего ты взяла, что у тебя это получится? – В голосе ее теперь сочился яд. – Твой отец давно поставил на этом крест: даже роскошные платья герцогини не смогут скрыть, что ты бесприданница. Сомневаюсь, что эта твоя Люси обеспечит тебя приданым.

Отец послал ей испепеляющий взгляд и снова уткнулся в газету.

– Конечно, нет, – согласилась Мэг, – это совершенно неприемлемо. А вот что касается помощи, я собираюсь ее принять. Она очень добра ко мне. – Настало время перевести дух и приготовиться выдать последний аргумент. – Кстати, при ее поддержке у меня не такие уж плохие шансы.

Мать смотрела на нее все так же мрачно и равнодушно, но потом, видно, до нее дошло:

– Что ж, это дело.

– О каких именно шансах речь, Маргарет? – спросил отец, не отрываясь от газеты.

Вот она – возможность упомянуть про Харта, чтобы родители проявили наконец снисхождение к его семье, что у нее есть надежда.

– Мне помогает Харт – брат Сары, и он специально на нескольких балах приглашал меня танцевать, чтобы привлечь ко мне внимание.

Разумеется, родители уже знали бы об этом, если бы проявляли к ней хоть немного внимания.

Газета упала на стол, отчего задребезжала посуда.

– Харт Хайгейт? Наследник Хайфилда?

– Да, – подтвердила Мэг, заставив себя посмотреть отцу прямо в глаза, но там не было ничего, кроме гнева, никаких признаков доброты.

– Этот хлыщ, как и его папаша, не думает ни о ком, кроме себя любимого, – криво усмехнулся отец.

– Кто бы говорил, Чарлз! – Глаза матери превратились в щелочки, и, чтобы родители не накинулись друг на друга, Мэг поспешила возразить:

– Он был очень добр ко мне!

– Хайгейты не могут быть добрыми! – заявила мать. – Высокомерные, эгоистичные и…

Все это бессмысленно! Мэг нужно было попытаться вернуть их к началу разговора, и она быстро проговорила:

– Так у меня есть ваше разрешение на помощь герцогини?

– Делай что хочешь, – буркнул отец из-за газеты, – но от Хайгейта-сынка держись подальше. Он негодяй.

– Опять же посмотри на себя, – брезгливо воззрилась на дочь мать, поставив чашку перед собой и водрузив локти на стол. – Итак, ты собираешься влезть по уши в долги к герцогине, имея ничтожный шанс найти себе какого-нибудь мужа, который добровольно согласится взять тебя, а потом тащить на себе этот груз всю оставшуюся жизнь?

Мэг, глядя на мать, проглотила подступившие к горлу слезы: за что она так ненавидит ее?

– Я же сказала, что собираюсь вернуть ей деньги.

Пронзительный каркающий смех матери заполнил комнату.

– Твой отец так говорит каждый раз, когда влезает в новые долги. Ты просто вся в него, Маргарет!

– Для одного дня достаточно, Кэтрин! – Отец встал, швырнул газету на стол и широким шагом покинул столовую.

Мэг смотрела ему вслед. Ей было все равно. Эти двое могут препираться хоть целый день – лишь бы позволили Люси продолжать помогать ей и оставаться ее наперсницей. Отец уже, можно сказать, дал свое разрешение.

– Есть мужчины, которые могли бы на мне жениться, мамочка, даже без приданого.

Мать дернула плечом.

– Не сомневаюсь. Наверняка имя твоего отца еще хоть что-то значит. Какой-нибудь дурак без роду-племени точно найдется, тем более если герцогиня навешает на тебя побрякушек.

Мэг стиснула зубы: придется вытерпеть и это, как терпела все обиды и унижения, на которые мать не скупилась все эти годы, – потом повторила:

– Мне нужно твое разрешение, мамочка.

Кэтрин поднесла чашку к губам и отпила еще.

– Отлично, я разрешаю герцогине быть твоей так называемой «наперсницей», но потом не приходи ко мне плакаться, когда она бросит тебя ради какой-нибудь другой девчонки, у которой будет больше перспектив.

– Спасибо, – выдавила Мэг и хотела было уже подняться, но тут ее пронзила неожиданная мысль. Если уж в ней набралось столько храбрости, то почему бы не задать вопрос, который мучил ее уже несколько лет?

Мэг помолчала и наконец рискнула все прояснить, пока смелость ее не покинула:

– Мамочка, а что именно произошло между вами и родителями Сары?

Раздувая ноздри, мать замотала головой, закатила глаза к потолку, потом наклонилась вперед и едва ли не прошипела:

– Ты действительно хочешь это узнать, Маргарет?

– Да.

Волнение охватило грудь, и Мэг тоже наклонилась вперед. Неужели все это происходит на самом деле? Неужели мать наконец-то расскажет?