Мой (не)любимый дракон

Алианы, как и на прошлом балу, шли нарасхват. Я тоже не избежала участи быть приглашенной на танец. Почувствовала прикосновение к своему локтю, а обернувшись, увидела перед собой Крейна. Тоже сверкавшего. Взглядом. Отчего-то подумалось, что такой бывает у охотника или изголодавшегося хищника.

– Дорогая эсселин Сольвер, – расшаркался его светлость, – я очень надеюсь, что вы подарите мне первый танец.

Посмотрел на меня выжидающе.

– Я…

Хотела отказаться, от греха подальше. Но не успела. Неожиданный громкий хлопок в ладоши заставил музыкантов умолкнуть.

По залу пробежали недоуменные шепотки. Герхильд стремительно поднялся, сбежал со ступеней, полукружием окаймлявших трон. Придворные стали кланяться, почтительно перед ним расступаясь, освобождая тальдену дорогу…

Ко мне.

Несколько мгновений, которые резкими, рваными ударами отсчитывало мое сердце, – и вот он рядом. Поравнялся с нами – со мной и мрачнеющим на глазах герцогом – и сказал лишенным всякой эмоциональной окраски голосом:

– Вы позволите?

Разумеется, ждать дозволения Крейна Скальде не стал. Просто взял меня за руку и повел к танцующим под аккомпанемент из несмолкающих перешептываний.

Моя ладонь в его руке дрожала. Сильные пальцы сжимали мои, как будто вливая в меня пламя. Оно растекалось по телу, выбивало искры из заледеневшего от затаенной обиды сердца, лед которого от близости тальдена сразу пошел трещинами.

Заиграла музыка, и придворные, вдоволь на нас наглазевшись, вспомнили, зачем мы здесь собрались. Принялись исполнять первые па, хоть я по-прежнему ощущала, как в меня вонзаются стрелы взглядов: завистливых, любопытных, недоумевающих.

Старательней всех упражнялись в стрельбе алианы.

– Насколько мне известно, ваше великолепие никогда не танцует. – Следуя примеру остальных дам, я отступила на шаг. Поклонилась низко, опуская взгляд, чтобы потом снова сплести с драконом пальцы, и вместе с ним продолжила неспешный променад. – И вдруг такая честь. С чего бы?

– Не танцую, – согласился Скальде. – Потому что не люблю танцы.

– И все же вы здесь.

Остановка, шаг навстречу. Близко-близко, так, что почти соприкасаемся друг с другом.

Я снова замечаю таэрин, проступившую у него на коже, когда ладонь прижимается к ладони. Даже в полумраке различаю стальную вязь и, закусив от волнения губу, обхожу тальдена по кругу.

Шаг к нему. Скальде чуть сильнее, чем это позволено в танце, сжимает мои руки, подается ко мне и шепчет:

– Еще я не люблю, когда он крутится возле вас. Герцог не внял моим предупреждениям.

– Вы предупреждали его?

– По-хорошему. Но, видимо, нужно было сразу начинать по-плохому. Вас постоянно видят вместе.

Что это такое звучит в обычно безразличном голосе? Упрек, злость… Ревность?

– Разве Ледяные умеют ревновать?

– Вы, эсселин Сольвер, кажется, забыли наш разговор о драконе и его добыче, – неожиданно улыбнулся маг.

– Я пока еще не ваша добыча.

– Но можете ею стать.

Герхильд поменялся со мной местами и снова привлек меня к себе. На такое короткое мгновенье, что я даже не успела как следует его прочувствовать. И вот нам снова нужно расходиться. Ладони, прижимаясь друг к другу, скользят по воздуху вверх, и под аркой наших рук проходят другие пары. А потом Скальде увлекает меня за собой в образованный танцующими живой проход.

Кажется, мне уже начинают нравиться эти их черепашьи па. Касания рук, полуулыбки и взгляды, бросаемые украдкой. Музыка то притягивает нас друг к другу, щедро подбрасывая хворост в костер моих чувств, то снова разлучает, заставляя расходиться в стороны.

И так хочется, чтобы она продолжала звучать, никогда не смолкала.

– Именно поэтому я не видела вас последние дни? – напомнил о себе лед обиды, сковавший сердце, прежде чем растаять бесследно. – Предпочитаете ревновать на расстоянии?

– Я должен избегать вас, – просто объяснился Герхильд.

– Вам так велели старейшины? Эссель Тьюлин?

Чтоб у них у всех после сегодняшнего ужина случилось несварение желудка!

– Я сам так себе велел. – И снова сладостный миг единения, когда дыхание скользит по губам незримой лаской, жарким шепотом, от которого по телу разбегаются мурашки. – Вы, Фьярра, – искушение. Мой самый опасный соблазн. Я не настолько ледяной, каким меня все привыкли считать. И выдержка у меня не железная.

Я говорила, что мне жарко? Ничего подобного! Раньше это можно было сравнить с лучами заходящего солнца. Зато теперь я сгорала, как свечка. От пламени его и моих чувств.

Облизнула пересохшие губы, спросила, не узнавая собственный голос:

– Значит, продолжите меня избегать?

– Для вашего же блага.

Шаг назад, реверанс, ответный поклон и обжигающий прощальный взгляд. Музыка стихает, но лишь на мгновенье, чтобы потом брызнуть с каменной ложи громкой, живой мелодией.