Мой (не)любимый дракон

Придворные радостно зашумели, приветствуя новый танец. Я бы с удовольствием еще погуляла по залу; понятное дело, не абы с кем, а в компании… В общем, не будем тыкать пальцем. Но тут, как обычно, очень и очень некстати перед нами блестящим монолитом выросла эссель Тьюлин. В белоснежном платье ее можно было запросто перепутать со снеговиком. Глаза круглые, что две монетки. Щеки же будто свеклой натерли. Не хватало только носа-морковки. Он у нее, скорее, больше похож на картошку.

Придворная дама была опять чем-то недовольна и, судя по воинственно оттопыренной нижней губе, явилась чинить разборки. Как оказалось, не со мной, а со Скальде. Эссель Тьюлин обрушилась на тальдена с намеками, больше смахивавшими на упреки. Мол, раз одной алиане уделил внимание, давай иди и со всеми остальными вытанцовывай. Чтобы не обижались.

Пока она строчила словами, будто из пулемета, без сожалений опустошая «обойму», во внешнем облике Скальде ничего не менялось. Только на шее чуть заметно вздулась темная жилка и сильнее обозначились на скулах желваки.

Я уже всерьез задумалась о том, что скоро веселый праздник незаметно сменится грустным торжеством – пышными поминками придворной свахи. Герхильд же тем временем подхватил мадам под руку и потащил в сторону. Из-за какофонии, царившей в зале, я не могла расслышать, о чем они там толкуют. Но судя по лицу почтенной дамы, приобретшему меловой оттенок, в кои-то веки наставляла не она, а наставляли ее.

Выразительно поджав губы, эссель Тьюлин расширившимися не то от страха, не то от обиды глазами смотрела на Скальде. Придворные меж тем, растянувшись по залу и выстроившись стройными рядами, вовсю наслаждались вторым танцем.

Массивная кованая люстра подозрительно раскачивалась. Вот будет дело, если приземлится кому-нибудь на голову. Плохо – если на танцующих. А если на Хентебесира, то ради бога. Стены, пол и, кажется, даже потолок дрожали от громких хлопков и неустанного стука каблуков. Танцующие топали с таким усердием, словно соревновались в умении высекать из камня искры.

Из камня пока что ни у кого и ничего высечь не получилось, а вот у меня от этого оглушительного грохота перед глазами уже вовсю искрилось. Из-за скопления разгоряченных тел, многие из которых были окружены стойким душком перегара, в тронном зале стало невыносимо жарко. Пыталась вздохнуть – не вышло; и слабость, отступившая, пока Скальде находился рядом, снова вернулась.

Всего стало слишком много. Людей, улыбок, смеха. Резких хлопков, невыносимой дроби каблуков. Такое ощущение, будто они не ползают по залу, а яростно отбивают чечетку ногами. Чечетка звучала и в моей голове, заставляя морщиться, хвататься за стену рукою в поисках опоры. Перед глазами мелькали звездочки, слепя и заполняя собой все видимое пространство.

Я двигалась почти на ощупь, а оказавшись в полумраке галереи, жадно глотнула свежий воздух. Здесь дышалось значительно легче, и холодок, мурашками пробежавший по оголенным плечам и спине, помог немного прийти в себя.

Сердце постепенно возвращалось к привычному ритму. Я приникла к бугристой кладке, наслаждаясь исходящей от камня прохладой. Дурацкое вино – не следовало его пить. И я глупая, позабывшая о своем талисмане. Может, из-за того, что привязка к Скальде снова начала действовать, меня так колбасит? Надо бы послать за украшением слугу. А пока вернусь-ка лучше в зал, к подругам и десерту.

Хороший был план. Но, как вскоре поняла, трудно выполнимый. Не успела я ни вскрикнуть, ни даже протестующе пискнуть, чьи-то жесткие пальцы с силой сжали мое запястье – до боли, до чернильных клякс, расползшихся перед глазами – и утянули меня в темноту.

* * *

Тальден сдерживался из последних сил. Прежде, чтобы укрощать эмоции, ему не требовалось особых усилий. Наоборот, не чувствовать было проще. Сейчас же обычно не свойственные ему раздражение и злость заставляли закипать кровь, превращая в крошево лед многолетней выдержки.

Девушка, пленившая его воображение, ставшая для него наваждением, была так близко и вместе с тем бесконечно далеко. Еще не все испытания были пройдены, и, если сейчас он уступит слабости и сделает эту девочку своей ари, будучи не до конца уверенным, сумеет ли она принять его родовую силу… Что, если Фьярра по его вине погибнет?

Скальде ненавидел слабости. В людях, что его окружали. А в самом себе – так тем более. Самое правильное – пока держаться от нее подальше. Но как же это непросто, когда она рядом! Прекрасная в своей естественности и простоте. Полная жизни, света, огня. Всего того, чего ему самому недоставало.