Мой немой Афган

Москва и Кабул сравнимы по отношению к жизни на окраинах. Жизнь в столицах отлична от жизни на периферии. В Афганистане снятие чадры женщинам было разрешено по инициативе правительственных кругов в 1959 году. Прошло более двадцати лет, но почти ничего не изменилось, ну может быть, только в Кабуле. Хотя после так называемой Апрельской революции 1978 года была создана демократическая организация женщин Афганистана. Им было разрешено работать в государственных учреждениях, на предприятиях, в сфере обслуживания, принимать участие в международных форумах и конгрессах. В городе я встречал не более четырех-пяти женщин без чадры. Они работали в Демократической организации молодежи Афганистана. Но чаще была другая картина. В районе круга – в центре города, где располагались основные дуканы с товарами, появлялись в сопровождении довольно взрослых мужей (до тридцати пяти – сорока лет мужчины, как правило, зарабатывали средства, чтобы иметь жен, а это немалые деньги) по одной-две или даже три очень молоденькие женщины, лет по тринадцать-четырнадцать. Лица у всех были закрыты чадрой, но глаза, смеющиеся и любопытные, видны. Когда они заходили в дукан, мы, русские, выходили. Так требовалось по их обычаям, и когда мы их соблюдали, то видели одобрение окружающих афганцев. Еще женщины приходили к нам на КПП с детьми, после того как я открыл медицинский пункт оказания помощи афганцам. Такая возможность появилась, когда командир дивизии по моей просьбе откомандировал военного врача, лейтенанта. Выпускник гражданского медицинского института, он был призван в армию и направлен в Афганистан, при этом оказался хорошим специалистом и стал просто незаменим как военврач. По понедельникам и средам он в отдельной палатке принимал в основном женщин и детей, хотя бывали и мужчины, в том числе с огнестрелами. Открытие этого пункта и забота, особенно о женщинах и детях, сослужили хорошую службу в налаживании отношений с населением и, как оказалось позднее, даже с душманами.

Попав сразу в трудную, боевую обстановку, первые месяцы находился как в угаре, не все замечая и не все осознавая. Это касается прежде всего детей. Ночные поездки по городу, обстрелы дувалов, огневые соприкосновения с противником, потери товарищей не давали в полной мере осознать, что за стенами дувалов находятся мирные жители, женщины и, главное, дети. Все они нередко гибли от наших и бандитских пуль и снарядов. Осознание этого пришло месяца через четыре, когда ехал днем на БМП по городу и увидел детей, некоторые из них приветственно махали руками, а другие смотрели молча. Многое забылось, а это помнится. Помнится, как сердце сжалось от осознания того, в чем я участвую, от стыда, боли и вины. В последующем пытался проводить все свои боевые действия так, чтобы исключить возможность нанесения ущерба мирному населению, в первую очередь детям. Ну и ночью, прорываясь в городе на помощь своим экипажам, инструктировал наводчиков-операторов не стрелять направо-налево, как прежде, из пушек «елочкой» по дувалам, а стараться уничтожать реальные огневые цели. Наши русские парни меня понимали и выполняли.

Где-то через месяц после прибытия в город нашел время, чтобы обобщить всю полученную информацию о том, что можно и чего нельзя советским воинам в Афганистане. Вместе с замполитом сделали рукописные памятки, раздали всем военнослужащим с приказом выучить их наизусть. Кроме того, я озадачил замполита обязанностью выделять не менее пятнадцати минут на политзанятиях, чтобы на примерах нашего пребывания на афганской земле разбирать, как следует поступать в различных ситуациях, учитывая обычаи, права и особенности жизни афганцев. Одновременно пришлось пересмотреть некоторые стороны нашего быта, изменить поведение во время патрулирования города, особенности боевых действий в ночном городе. Например, что касается быта. Так, привычки времен Союза, где в первую очередь для улучшения питания военнослужащих использовалась свинина, следовало менять. Свиньи не требовали особой заботы, их откармливали отходами, резали по мере необходимости, и получалась хорошая прибавка к солдатскому пайку. Теперь, учитывая особое отношение мусульман к свиньям и свинине, трех свиноматок отвезли в полк, а вместо них стали разводить кроликов. Вроде бы мелочь, но это многие афганцы восприняли с одобрением.