Мой номер — первый

К такому решению меня подвели в «Железарны» (Простеев). Точнее, в их футбольной секции. А строго говоря — их ловкий «парламентер», который, сумев договориться как со штернберкским «Спартаком», так и со мной, нашел общий язык даже с мамой.

Простеевское общество «Железарны» располагало отличной командой. Она выступала во второй лиге и постоянно занимала ведущие места. Ворота надежно защищал Фиала, но ему еще оставался год службы в армии. Тем временем его заменял запасной. Однако требовался еще один вратарь (точнее — «первый голкипер», как они выражались). Меня собирались взять на год, остававшийся до призыва.

О второй лиге я тогда и не мечтал. Пользовавшийся авторитетом в нашем спортивном обществе темпераментный болельщик Шпунда, которого считали специалистом (он ездил иногда и на матчи первенства в Остраву), сказал мне:

— Не сходи с ума. Что ты станешь там делать? Знаешь, как там играют?..

Его слова едва не поколебали меня. Но Кветош Фиала, ведущий бомбардир штернберкского «Спартака», мой старший товарищ по команде, имел другое мнение. Он сказал, что и к нему проявляли интерес, но он отказался и теперь жалеет об ошибке. Должен был попробовать. И мог прийтись ко двору. Кроме того, из более сильного клуба есть шанс попасть (когда призовут на службу) в «Дуклу» либо «Руду гвезду». Он же потерял два года, вернулся в Штернберк — и вот теперь доигрывает здесь.

«А знаешь, какую роль играют два года?» Тогда я этого еще не знал. Зато знаю сейчас.

Пан Кадлец не мешал переходу. Как-никак, говорил он, большой скачок наверх — сразу во вторую лигу. Он тоже не был уверен, удержусь ли я там. Но попытаться посоветовал. Заверил, что при неудаче я всегда могу вернуться и что примут меня с радостью. А футболисту важно знать, что он может куда-то вернуться, если где-то не «потянет».

Маме я ни о чем не рассказал: держал нос по ветру. Красочно расписал, какое место ждет меня на металлургическом комбинате: должность — почти инженерская, с гарантией продвижения по службе; заработок — около двух тысяч крон. Это вызвало у нее живой отклик. И когда сверх того узнала она, что мне, само собой, обеспечена в Простееве квартира, дело было в шляпе.

Еще до того, как решиться всем вопросам, я успешно сдал выпускные экзамены и получил направление на Витковицкий металлургический комбинат имени Клемента Готвальда. На работу должен был выйти после каникул. Но «парламентеры» из «Железарны» не колебались ни минуты. Относительно моего нового назначения — прямо к ним, в Простоев — обещали договориться прямо с Витковицами, заверив, что это для них сущий пустяк. Могу приступать сразу. От меня требуется немного — заключить трудовое соглашение, подписать заявление о переходе и получить деньги на проезд.

Итак, я еду. Решено с согласия секции. Подписаны бумаги...

На работу в Простееве устроился, правда, далеко не на обещанную должность — помощником плановика, за неполную тысячу крон в месяц. Квартиру так и не увидел. Пришлось снимать (с товарищем) за сто крон в месяц. Нам, неженатым, этого хватало. Хуже приходилось семейным. Когда их приглашали в «Железарны», им даже показывали квартиру, «предназначенную» для них. Всем одну и ту же. Но поселиться в ней не удалось никому.

Благодаря переходу я обзавелся только бесплатным одноразовым билетом из Штернберка до Простеева, стоимостью... ровно пять крон.

Меня это не огорчало. Переполняло счастье: ведь я — во второй лиге.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Если в тогдашнем руководстве простеевского «Железарны» были фокусники, то в плане профессиональной подготовки команды дело было поставлено куда солиднее. Тренировал ее в то время Иржи Газда. При первом же знакомстве со мной он предупредил:

— Мы привыкли к хорошим вратарям. За нас играл Шрам! Здесь проходили матчи за Центральноевропейский кубок. В Простееве традиция хороших вратарей!

Я не знал, что ответить. Признаться, его слова меня пугали.

— Надеюсь, ты поддержишь традицию,— добавил он более радушно.

Я ходил на тренировки два раза в неделю вместе с командой и раз самостоятельно. Впервые столкнулся с тренировкой вратаря по специальной программе. Проводили ее как тренер Газда, так и Эвжен — бывший футбольный и хоккейный вратарь, весьма популярный в Простееве. После разминки — удары и броски по воротам, специальные упражнения на быстроту реакции. Например, стою в воротах, повернувшись спиной к полю, тренер восклицает: «Начал!», одновременно прицельно бросает мяч к штанге низом, верхом, отражать который надо в падении. Иногда моей исходной позицией было положение «лежа» на земле (при выполнении упражнения на повторные удары). В других случаях по моим воротам бросали или били двое, причем второй удар после первого следовал почти сразу же. В мою обязанность входило отражение обоих мячей. Затем я отрабатывал выбивание мяча и выбегание из ворот. Мне было сказано, что на линии играю нормально, но не хватает уверенности в игре на выходах.