Мой номер — первый

Об этом же думал и Поллак, покидавший поле. Все остальное (и прежде всего то, что удаление больше не позволит Бобби выступать на нынешнем первенстве Европы) дошло до него позднее. Хотел же он в тот момент одного: чтобы нас его удаление не подкосило, а, наоборот, укрепило. Подумал: если есть правда на свете, ребята выдержат и перевес сохранят...

Мы выдержали (точнее говоря, взяли себя в руки). Игра в ослабленном составе сказалась на нашем атакующем потенциале, но сзади и в середине поля мы по-прежнему действовали гибко и уверенно. Соперникам не удалось поставить нас в тупик, плотно прижать к воротам. Не создали они практически ни одного опасного момента. Я чувствовал, какой нагрузкой оборачивается такая игра на нервную систему, сколь большую (может быть, даже решающую) роль играли в том матче нервы и вообще психологическая подготовка. Чувствовал себя в форме, знал, что голландцам непросто будет поразить наши ворота, если только не случится нечто непредвиденное. К счастью для команды, удаление Поллака таким поворотным моментом не стало...

Очень скоро после первого удара судьбы, с которым мы, в общем-то, справились, нас постигло новое несчастье. Как я и опасался,— роковое. Это случилось на 73-й минуте.

Светловолосый голландский нападающий Геелс, вышедший играть во втором тайме, сделал с правого фланга прострельную передачу к нашим воротам. Туда устремились два форварда сборной Голландии, но ближе всех к мячу находился Ондруш. Он должен был отыграть мяч буквально у них из-под носа. И совершенно правильно решил отправить его на угловой. Он уже набрал скорость, и ему ничего не стоило выйти чуть вперед и послать мяч в безопасное место подъемом — самым надежным, десятки раз проверенным и оправдавшим себя способом. Но он сыграл неудачно— попал по мячу не серединой подъема, а голенью. В таких случаях прогнозировать отскок мяча невозможно. Срезавшись (весьма сильно) и задев перекладину, мяч отскочил, попал в мою левую щеку, а от нее — в ворота!

Ну, что поделаешь! Вели игру, отражали все попытки соперника прорвать оборону, но... сами помогли голландцам «распечатать» наши ворота! Выравняли соотношение мячей автоголом! Не повезло, к тому же, именно Ондрушу, который, на мой взгляд, был лучшим на поле (именно он забил и наш гол). Суждено ему, что ли, забивать и за свою и за соперничающую команды?

Меня внезапно охватил сильный озноб. Дождь не прекращался в течение всего матча. Я промок до нитки. Подпрыгивал, делал другие упражнения в попытке разогреться, но все это помогало мало. Товарищи по команде тоже промокли и тоже дрожали от холода, хотя, конечно, не могли жаловаться на неподвижность. Остаток второго тайма дался мне тяжело. Я весь закоченел, как никогда. Казалось, еще чуть-чуть — не выдержу. Но каждый раз случалось нечто не дававшее раскиснуть. За шесть минут до конца с большого расстояния по моим воротам пробил Сурбиер. Мяч прошел рядом со штангой за пределы поля. На 85-й и 86-й минутах рядом со мной оказывался Ренсенбринк, а на последней «пришлось» парировать удар Круиффа. С облегчением вздохнул, услышав финальный свисток, хотя нас «ждала» не теплая сухая раздевалка, не душ и не бассейн с подогретой водой, а только мокрая лавочка, стоявшая под дождем: согласно регламенту первенства Европы при ничейном исходе 90 минут игры матч продлевается на два дополнительных тайма по пятнадцать минут, и во время перерыва футболистам не разрешается покидать поле. За соблюдением «буквы закона» следил — с присущей ему строгостью — не менее промокший Томас. Считается, что в дополнительное время бывает много голов (игроки устали и чаще ошибаются в обороне). Я не очень верил в это. Мне представлялось, что обе команды будут, скорее, вести себя осторожно, чтобы не пропустить мяч, и дожидаться выяснения отношений по пенальти. Но если кому-то все же удастся забить, это, пожалуй, и решит исход встречи. Я надеялся свои ворота отстоять...

Как и ожидалось, вначале обе команды проявляли осмотрительность: никто не пускался в атаку сломя голову, обе стороны заботились в основном о тылах. Спустя некоторое время активизировался Франтишек Веселы, которым наши тренеры заменили Модера. Это было очевидное усиление атакующих порядков. Правильно поступили наши наставники, решив использовать свой вариант на решающем отрезке матча. Чуть позднее на замену Чапковича вышел Юркемик, который умеет «пробивать» вратарей с больших дистанций. Кроме того, он — один из самых надежных наших бомбардиров — нужен был на поле и на случай серии пенальти.