Мои останкинские сны и субъективные мысли

- Какой трэш? С кем и что я должен делать? – не понял я.

- Никоновой нужен трэш! Говорит, нужна история покровавее – ну, чтобы напившиеся дети устроили какое-нибудь убийство, массовое изнасилование. Говорит, например, сын мать задушил.

- А перед этим изнасиловал? Так, что ли? Бутылкой, да?

Панкова смеётся.

Руководство общалось с нами посредством Инны. Если мы звонили напрямую – после первого короткого разговора сбрасывали звонки. Бедная девушка – разрывалась между нами и начальством. Схема была такая: либо Никонова-Аида-Корчагина-Панкова-мы, либо Никонова-Корчагина-Аида-Панкова-мы. Прямо футбольная тактика на ЧМ-2010.

- Аида говорит, что Никонова вспомнила про историю – несколько лет назад в Подмосковье пьяный внук убил бабушку. Хочет вот это.

- Почему мне поручили? Почему – я? Не хочу трэша!

Инна пожимает плечами и заразительно смеётся.

Принимаюсь размышлять про себя: начинаю подозревать, что цель у нашего руководства – не реальное общественное обсуждение важной для страны проблемы. Зачем им нужна кровь? Столько крови? Словно, их эта проблема не касается. Словно, они живут в благополучном гетто. Есть ведь повод сделать такую тему качественно, отнестись к ней серьёзно. А у них одно на уме – кровь и изнасилования. Называют это – интрига, крутая драматургия, «что-нибудь эдакое». Цель – пустая болтовня.

Всё же, раскапываю ту историю из Подмосковья. После смерти матери 12-летний мальчик В. жил вместе с 60-летней бабушкой в Ногинске. Потеря родителя стала причиной депрессии – ребёнок наше правильное общество не интересовал. А тот связался с компанией взрослых ребят, стал пить, ссориться с бабушкой. Вернулся однажды домой очень поздно – случился скандал, ссора, во время которой подросток бельевой веревкой задушил родственницу. Трагедия произошла полтора года назад, сейчас сироте уже 15 лет; находится в школе закрытого типа – это единственная мера, которую можно применить к преступнику в его возрасте.

- Инна, передай руководству – администрация школы говорит, что на согласования уйдут недели две-три. А ещё лучше – не трогать ребёнка, травмировать его. И я с ними солидарен.

- Да, я тоже с ними солидарна, - задумывается Инна.

- Слушай, почему нельзя позвать обычных подростков – кто пил или пьёт алкоголь. Будет нормальное обсуждение. Без всякого трэша и криминала.

- Да я-то «за»! – начинает отчаянно кричать Панкова. – Я-то понимаю. Только иди – объясни им. Осталось полтора дня, и надо брать истории, которые есть, а они ломаются – это хотим, это не хотим.

Однозначно, хорошо быть начальником на Руси: давать указания всегда легче, чем выполнять эти указания. Можно требовать результата, ссыпать гениальными (но не сформулированными) идеями и ценными инструкциями, а потом удивляться неповоротливости подчинённых, которые не могут эти гениальные идеи воплотить в жизнь – вот, прямо сейчас! Но когда дело касается самих начальников – они, тут же, превращаются в бюрократов и трусов. И начинается: «Пришлите факс на официальном бланке»; «Кто дал вам мой мобильный?»; «Обращайтесь через пресс-службу»; «Спросите у моего секретаря»; «Откуда Вам известен этот пункт из моей биографии?» «Вы, вообще-то, кто?»; «А, вдруг, мои слова кому-то не понравятся?!»; «Надо обдумать ответ на Ваш вопрос» и т.д. Особенно, на телевидении… Сами-то теле-боссы – ой как боятся любой несанкционированной съёмки. Обычным фотоаппаратом напугать можно, сам проверял – драпают, как зайцы.

- Ладно, Инка. Только ради тебя. На прошлой неделе трагедия случилась в маленьком городке Бор Нижегородской области. Парень-подросток А.Г. дома с друзьями справлял своё 18-летие. К ним пришла другая группа подвыпивших – ребята и девушки. Пока до конца не выяснил, но, говорят, требовать деньги – около 500 рублей вымогали. Началась драка. Ну, именинник схватил отцовское ружьё и стал стрелять. Нескольких ранил – в том числе, две девушки в возрасте от 13 до 14 лет, а одна девочка К.Т., ей 13 лет, скончалась от ранения в грудь.

- Ужас! – произнесла Инна, а потом проговорилась. - Но Никоновой понравится…

- О да! Этой только такое и подавай. Я звонил следователю – он против. Ещё переговорю с родственниками подростков с обеих сторон. Если захотят – приедут, но донимать их не буду.

Кто виноват? Знакомый следователь связал со своим другом из нижегородского ФСБ – вдруг, говорит, поможет. А тот рассказал, что Бор – город с отрицательной репутацией: «рассадник наркомании», много малолетних преступников, драки, хулиганство, а алкоголь – это забава. «А взрослые?» «Взрослые? – отвечает силовик, - Работа есть в городе, но зарплаты мизерные, основное развлечение – водка. Другие взрослые, в милицейских погонах начальников, «крышуют» местных бандитов. Рэкетиры и барыги – вот, кто в Боре успешные люди, которым молодёжь и подражает».