Мой отец - Фидель Кастро

— В связи с тем, что синхронное плавание не было признано олимпийским видом спорта, я вынужден сообщить вам, что команда по синхронному плаванию распускается по распоряжению министра образования. Прошу вас вернуть купальники, махровые халаты, купальные шапочки, прищепки для носа, обувь и школьную форму. Все это нужно сдать завхозу. Взамен он выдаст вам расписки. После этого можете сообщить своим родителям, чтобы они приехали за вами.

И все. Больше никаких объяснений.

Я постаралась не поддаваться панике и поискать возможность остаться в школе. Такая возможность появилась. Мне нужно было успешно сдать зачеты по плаванию, и тогда бы меня оставили в команде пловцов. Я сдала все зачеты с отличными результатами. Но мне сказали:

— Вы физиологически не приспособлены к воде.

— Чего же мне не хватает для этого? Может, плавников? Или рыбьего хвоста? А может, мне пересадить себе вместо легких жабры? Или покрыться рыбьей чешуей?

Мама тоже была возмущена до предела. Мы с ней пошли к министру образования Янусе.

— Нати, к сожалению, я ничем не могу помочь твоей малышке. Если ее оставить в школе, то пойдут разговоры, что она на особом положении, потому что ее отец — Кастро.

— Но ведь все знают, что она самая сильная в команде. И потом, она ведь сдала зачеты по плаванию с фантастическими результатами. А ей вдруг такое говорят… Подумай сам, разве то, что ей сказали в школе, — это серьезное объяснение?

— Вполне нормальное объяснение. А что касается роспуска команды по синхронному плаванию, то это сделано по моему личному распоряжению. У девочек из этой секции не очень-то хорошая репутация. Их поведение оставляет желать лучшего. Да и чего ожидать от папенькиных дочек?

— Попробуй все-таки что-нибудь придумать. Ведь Алине так нравилось учиться в этой школе… У нее отличные успехи в плавании… Может быть, плавание — это ее призвание.

— Вполне может быть… Кстати, как называется болезнь, которой я, по твоему мнению, страдаю? — этот вопрос был обращен уже ко мне.

— Гинекомастия, — ответила я. — Ненормальное увеличение грудных желез у мужчины. И я очень надеюсь, товарищ министр, что ваши груди в ближайшем будущем вырастут до самой земли.

Я сказала это во имя и от имени всех школьников, которых этот грудастый чурбан обвинял в невоспитанности только за то, что они носили длинные волосы и обтягивающую одежду.

Я очень тяжело переживала уход из спортивной школы. Ведь я плавала по пять часов в день и, в конце концов, добилась того, что побила рекорды в плавании стилем баттерфляй и на спине и завоевала право тренироваться в команде кандидатов в сборную. И все мои усилия, все мои победы оказались напрасными. Со мной всегда бывает так: когда я всего лишь в шаге от успеха, все вдруг рушится.

Я вернулась в свою прежнюю школу, не скрывая мятежного настроения. Все закончилось тем, что учителя перестали пускать меня на уроки.

* * *

Наш дом стал приходить в упадок. С потолка падали огромные куски штукатурки, с каждым днем все больше обнажая сложное переплетение ржавых труб и прогнивших балок. Жить в таких условиях становилось трудно и небезопасно. И мама пошла искать ответственного работника, который занимался вопросами ремонта и переселения в нашем районе.

Девятнадцатого марта я не пошла в школу из-за сильного насморка и занималась тем, что переносила вещи из своей лаборатории, готовясь к переезду. И вдруг с этажерки на пол упала доска, которая, как оказалось, прикрывала сейф.

Зная мамину привычку отдавать все свое имущество в дар Революции и Социализму, я не стала ей рассказывать о находке, а сообщила об этом бабушке Натике. Ведь у нее был кое-какой опыт по сокрытию фамильных драгоценностей.

Но бабушка не смогла отделаться от служащих Государственной Безопасности, которые помогали нам с переездом, и привела за собой целый эскорт. Они, разумеется, сразу же заинтересовались сейфом и при помощи паяльной лампы и молотка вскрыли его. В этом сейфе оказались деньги и драгоценности, оставленные бывшими владельцами дома, которые спешно покинули Кубу в 1959 году, когда началась Революция.

Бабушка Натика хотела оставить для меня золотую пудреницу:

— Моей внучке сегодня исполняется пятнадцать лет. Неужели Революция обеднеет из-за этой пудреницы?

Но эти типы из Госбезопасности были неумолимы.

— На помощь! На помощь! — услышала я душераздирающие крики моей Лалы и решила, что она в мятежном порыве бросилась на защитников Революции, готовая стереть их в порошок за все причиненные ей неприятности. Но оказалось, что дело было вовсе не в идейных разногласиях: у ног бабушки Натики в жидкости бирюзового цвета плавал голубой гомункулос. Из рук у Лалы выскользнула и разбилась одна из банок, в которых в детстве я хранила своих инкубусов и гомункулосов.

Часть вторая

Наш новый дом стоял на углу улицы и благодарно принимал благословенный свет послеполуденного солнца. Дом был каменный. Все комнаты в нем были постоянно открыты, потому что во всем доме не было ни одной внутренней двери.