Мой отец - Фидель Кастро

— Единственные фотографии, где я вместе с Фиделем, — это мои свадебные фотографии. Их я никому не показываю, потому что вышла там отвратительно, примерно как кровяная колбаса в кружевах. Мне кажется, вам следовало бы наказать не меня, а преподавателей. Подумайте сами! Десятерых преподавателей физкультуры можно напугать до смерти какой-то несчастной фотографией.

Я вернулась в клинику только через неделю. Чтобы добиться снятия санкции, мне пришлось обивать пороги министерства просвещения, демонстрируя свой огромный живот обитателям многочисленных кабинетов. К счастью, Януса к этому времени уже не был министром. После отстранения от этой должности он стал заниматься разведением свиней на одной из государственных ферм. Надеюсь, здесь он оказался больше к месту.

* * *

Пациент, которого мне поручил Вагнер, умер из-за неправильно проведенного обследования. Его легкое было разъедено метастазами рака. Для более детального обследования необходимо было срочно провести бронхоскопию. Но больному пришлось ждать несколько недель, пока отремонтируют бронхоскоп. Техник, который его ремонтировал, ко всему прочему, что-то перепутал. Поэтому бронхоскопия, проведенная в первый раз, результата, конечно же, не дала. Мэтр Вагнер, не признав своей вины в случившемся, повторил испытание, которого несчастный больной во второй раз не смог вынести. Пролежав после этой пытки несколько дней на кровати, свесив голову вниз и отхаркивая все, что ему залили в бронхи, он скончался.

Я собиралась отправлять моего пациента в морг, как вдруг увидела, что привезли мою добрейшую соседку Эстерситу, которая находилась в диабетической коме. Она несколько дней пролежала с выпученными глазами, словно пытаясь расстаться с жизнью. Когда Эстерсита воскресла, ей в качестве первого угощения преподнесли блюдо с карбо-гидратом, который мог легко вернуть ее в потусторонний мир. Клиническая таблица, висевшая на спинке кровати Эстерситы, была девственно чиста. Я принялась разыскивать врача, так халатно относящегося к своим прямым обязанностям. Затем я написала возмущенное письмо заведующему отделением.

Моей новой пациенткой оказалась старушка с болезнью Паркинсона. Ее отправили в операционную. Я слышала мнение, что деятельность мозга улучшается при имплантации в пораженные участки тканей человеческого эмбриона. Но в то время я не знала, что болезнь Паркинсона излечивается при помощи хирургического вмешательства. Впрочем, я и теперь не понимаю, как можно было прийти к такому заключению, если во всем мире нет ни одной морской свинки, ни одной крысы, ни одного кролика или обезьяны, которые страдали бы этой болезнью. На ком же тогда проводили опыты? Или эта проблема изучалась только теоретически?

Я начала понимать, что медицинская этика имеет обтекаемую форму.

Трупы в формалине не приводили меня в смущение. Я прикасалась к ним, не надевая перчаток. От этого у меня под ногтями развелось не меньше грибов, чем у Боливара. Гораздо труднее было с живыми больными, страдающими и умирающими. К этому я еще не была морально готова.

Мы учились также работать на участках. В нашу задачу входил учет беременных, выявление случаев венерических заболеваний, а также туберкулеза. Меня направили в китайский квартал старого города.

Мне было известно, что китайцы попали сюда в прошлом веке. Их использовали в качестве дешевой рабочей силы. И хоть многие из них открыли здесь свои красильни и трактиры, вскоре они всего этого лишились. Отправляясь на улицу Санха, я была уверена, что от поселений китайцев осталась небольшая община.

Каково же было мое удивление, когда я открыла, что китайцы живут в ветхих, полуразвалившихся лачугах и, что самое поразительное, их было много, очень много. И их число росло. Они почти не смешивались с кубинцами. В этих инфра-человеческих условиях, где пища соседствовала с экскрементами, палочка Коха свирепствовала. Революция не коснулась китайского квартала Гаваны, как, впрочем, и Дионисии, и Эль Пало Кагао, и Йега и Пон. Эти кварталы оставались все теми же зияющими ранами нищеты.

Я долго никому не говорила о своем страхе, пережитом при посещении китайского квартала. Наверное, я так и не стала бы об этом говорить, если бы однажды вечером в отделение скорой помощи не привезли мужчину из китайского квартала. Возраст больного невозможно было определить, — ведь в таких условиях люди стареют намного быстрее. Мужчина, которого доставили в отделение, из-за неудачного падения был парализован ниже поясницы. Он лежал, вытянувшись, широко раскрыв свои синие глаза, утонувшие в океане тоски.

Вагнер отвел нас в сторону.

— Ведите себя сдержанно и очень осторожно с этим больным, хоть вы и не можете причинить ему боли по известной вам причине. Сегодня вы попрактикуетесь в ректальном обследовании. Кроме того, вы сможете взять пункцию в поясничной области. Но не все, конечно, а только те из вас, кто собирается стать хирургами.