Мой отец - Фидель Кастро

Я одолжила несколько модных тряпок у своей подруги Альбиты. А приблизительно через две недели после встречи с протеже Освальдо я обнаружила свою фотографию в одном иллюстрированном испанском журнале. На мне была самая современная одежда, которую можно было отыскать в Гаване. Я томно возлегала на скалах незабываемого Малекона, комментируя цены на растительное масло и кошачье мясо на черном рынке и рассказывая об ужасах проституции на Кубе. А внизу блестела морская гладь. Думаю, я производила неизгладимое впечатление на читателей журнала. Эдакая эротизированная леди Ди в кружевном белье, повествующая о нищете в Бенине… Статья была написана в лучших традициях Фернандо, друга Освальдо.

Когда они оба задумали вытащить меня с острова, я не восприняла это всерьез, так же, впрочем, как я не поверила в их добрые намерения. И это несмотря на то, что они были моими друзьями. Что ж, среди моих друзей есть разные люди.

Через несколько дней я получила закодированное письмо от моего друга Альфредо де Сантамарины. Он предлагал мне уехать в Швецию. Альфредо — глубоко человечное существо, к которому я очень привязана за его прекрасные качества, свойственные обычно детям. Не знаю, каким образом ему удалось убедить шведское правительство принять меня. Я должна была ответить на его письмо зашифрованным предложением, в котором есть упоминание о радуге. Я написала ему безумное письмо, в котором говорила о радуге, как о мечте, осуществление которой нужно отложить до лучших времен. Я была слишком вдохновлена своей миссией народного глашатая. Я чувствовала долг перед всеми кубинцами, вынужденными молчать. Кроме того, я не понимала, какое отношение к политическому убежищу имел такой предлог, как моя прогрессирующая язва. И, наконец, за мной никогда не приезжала полиция, меня не избивали, не бросали в тюрьму, как это было со многими диссидентами. А мои бессонные ночи, страх за возможность оказаться в тюрьме — все это не шло в расчет. Это были всего лишь мои переживания, а не свершившиеся факты. Впрочем, даже если бы этих аргументов для принятия моего решения было недостаточно, визит представителя нового поколения кубинских военных явился очень веским и окончательным аргументом.

— Швеция ищет предлога для разрыва отношений с нашей страной, чтобы прекратить оказывать Кубе помощь как развивающейся стране. Речь идет о поставках школьного оборудования, техники и тому подобного. Если ты примешь политическое убежище, то тем самым причинишь вред кубинским детям. В любом случае, можешь зря не переживать: ты все равно никуда не уедешь.

Несмотря на всю эту кампанию разубеждения, Альфредо отправил ко мне викинга из шведского посольства, который назначил мне встречу в баре двухзвездочного отеля "Англетер", находящемся в самом центре старого города. Здесь обычно проходили встречи самых наивных деятелей дипломатического шпионажа. Сидя в плетеном кресле за таким же плетеным столиком, я очень твердо ответила викингу "нет", рассыпавшись после этого в самых угодливых благодарностях. Больше мы ни о чем не говорили. Мой друг Альфредо до сих пор не может мне этого простить.

Я прибыла на ферму Эсекьеля вслед за процессией, направлявшейся в церковь Сан Ласаро. Такие паломничества совершаются ежегодно под присмотром полиции. Я принесла с собой кое-какие предметы домашнего хозяйства, в том числе небьющуюся посуду и итальянскую кофеварку. Кроме того, я захватила бутылку рома.

Будущая клиника альтернативной медицины представляла собой заброшенный барак, расположенный в глубине сада. Почва в саду была такая каменистая, что кустики лекарственных растений, пробившиеся сквозь эту твердь, казались чудом. Эсекьель готовил свои волшебные микстуры тут же, на воздухе, под деревьями, разведя костер из сухой кожуры кокосовых орехов. Он колдовал над тремя котелками со своим помощником — не слишком проворным юношей. Казалось, что это не современный врач, а древний друид с помощью эльфа готовит какое-то зелье.

Поздно вечером Эсекьель смог, наконец, поведать мне о своих злоключениях:

— После того как с Абрантесом покончили, меня продержали несколько дней в Вилла Мариста…

— Тебя били?

— Нет, они с уважением отнеслись к моей заднице, но вот что касается моего морального состояния… Попросту говоря, они меня раздавили. Ведь все эти годы я работал в министерстве внутренних дел, служа Революции и Фиделю! И вот что самое отвратительное: им от меня теперь нужно то же самое, что раньше Абрантесу.