Мои шифоновые окопы. Мемуары легенды

Следующие три месяца я прятался от мира в обитой красным шелком гостевой спальне Карла Лагерфельда. Он никогда не докучал мне и был невероятно щедр, оплачивая все мои счета: за химчистку, питание и все, что мне было нужно. Уходя утром в студию, он пытался уговорить меня составить ему компанию, но я просто не мог заставить себя это сделать. Моя звезда потускнела, поблекла из-за инсинуаций и зависти. Как я мог предстать пред светлые очи парижской публики с клеймом, выжженным на моих шелковых рубашках?

В конце концов Оскар де ла Рента рассказал, что, по его сведениям, дало толчок печально известному развитию событий на совещании с Майклом Коуди. Мою отставку срежиссировал мистер Фэйрчайлд. Пьер Берже выдвинул ему ультиматум: если я остаюсь в Париже, Yves Saint Laurent расторгает все рекламные контракты с W и WWD. А это были большие деньги. Мистер Берже все подливал масла в огонь, и мистер Фэйрчайлд, чтобы спасти рекламу, снарядил Майкла Коуди в Париж с миссией привести приговор в исполнение.

Лагерфельд был профессиональным и личным врагом Ива Сен-Лорана, но я думал, что смогу выжить между двух огней. Я ошибался. Когда я аплодировал Живанши за его кастинг черных моделей, я нажил себе врага в лице Пьера Берже, который сделал все возможное, чтобы исключить меня из ближнего круга Сен-Лорана, несмотря на мою дружбу с Бетти и Лулу. Мои неумеренные восторги в адрес Юбера де Живанши разжигали искры ревности и гнева в душе Пьера Берже. Он принял за чистую монету слухи, что я украл эскизы у Ива. И в довершение всего я написал не самую лестную рецензию на спродюсированную Пьером Берже пьесу Жана Кокто «Двуглавый орел» (The Two-Headed Eagle).

Пьер полагал, что я представляю угрозу Дому Yves Saint Laurent и его личной власти. У него не было для этого никаких оснований. Я был счастлив общаться с Сен-Лораном и высоко ценил дружбу с ним, Бетти и Лулу. Возможно, даже мое восхищение Ивом представляло для Пьера проблему, потому что его похвалы меркли по сравнению с моими.

Ив Сен-Лоран во многом обязан карьерой мистеру Фэйрчайлду, который очень поддерживал его на страницах WWD. Я тоже его поддерживал. Я был большим поклонником Сен-Лорана и одновременно большим поклонником Карла Лагерфельда и Юбера де Живанши.

В январе Карл оплатил мой билет в Нью-Йорк. Я понятия не имел, чем займусь дальше.

V

В модных кругах Нью-Йорка понимали, что было причиной, по которой я покинул WWD. Я далеко не первый и не последний человек, пострадавший от Пьера Берже. Мои нью-йоркские друзья по-прежнему оставались моими друзьями.

Так началась моя карьера фрилансера: я работал на Франсис Кресент из французского Vogue, Кэрри Донован из The New York Times и периодически писал заметки для Interview и других изданий, предлагавших мне работу.

Как и в начале моего пути, Диана Вриланд разослала письма в мою поддержку. Кэрри сказала, что никогда не читала писем, подобных этим, – с личными рекомендациями миссис Вриланд взять меня на работу.

У меня было много дел в связи с поисками работы, но я чувствовал себя неприкаянным. Я знал, что моя бабушка и другие родственники в Дареме, Северная Каролина, приняли бы меня с распростертыми объятиями. У меня был шанс попасть в высшую лигу моды, но он лопнул, словно мыльный пузырь. Так чего же я все-таки хочу добиться в Нью-Йорке?

Словно услышав крик моей души, мне позвонила миссис Юнис Джонсон из журнала Ebony и спросила, не прилечу ли я в Чикаго, чтобы встретиться с ней и ее мужем мистером Джоном Х. Джонсоном, наследником империи Ebony.

Супруги Джонсон основали издательство Johnson Publishing Company, которое начало выпускать Jet и Ebony в 1942 году. Ebony был ответом черного сообщества еженедельному журналу Life. Юнис также создала и поставила на рельсы Ebony Fashion Fair, гастролирующее благотворительное фэшн-шоу, представляющее лучшее из высокой моды и стиля чернокожим женщинам Америки, а также Fashion Fair cosmetics – проект, принесший ей финансовую прибыль.

Марина Скиано возглавляла офис Yves Saint Laurent в Соединенных Штатах и была близкой родственницей клана Сен-Лоран. У нее была улыбка Моны Лизы и стальные нервы. Хельмут Ньютон однажды сказал, что жалеет о невозможности сфотографировать ее голос. Она была мне как сестра. На мне кашемировые гольфы в рубчик, бермуды и твидовый пиджак, который мне купил Маноло Бланик.

Джонсоны организовали мой приезд в Чикаго, и я сразу же направился в их гламурную штаб-квартиру. На мне был один из моих костюмов Armani (в Париже я уже был приучен шить одежду на заказ) и соломенная шляпа-канотье. Мне тут же сделали предложение занять пост редактора моды при их нью-йоркской штаб-квартире. Заработная плата мне была предложена точно такая же, как в WWD.

Мои родственники вообще не читали WWD и вряд ли вообще знали, где его купить. Но все они были подписаны на ежемесячный Ebony и еженедельный Jet и читали эти издания, адресованные чернокожим по всей стране.

Наконец-то у меня была работа, которой могли гордиться прихожане нашей церкви и все мои тети, кузены и кузины.