Мои современницы

Il fallait nous laisser le ciel à nous aussi,
Qui seul pouvait emplir notre coeur infini…
Le ciel! – immense espoir que nos douleurs contemplent
Et la crainte et la paix au mystère des temples.
Un mensonge! eh qu’importe! il était pur et beau,
Il fallait nous laisser croire sans rien nous dire,
Pourquoi nous défolrer nos rêves d’un sourire
Et borner notre amour aux pierres du tombeau!

……………………………………..

Comment donc osez vous nous crier «sacrifcie!»
Vous n’étiez forts qu’avec la force du Seigneur,

……………………………………..

Puisque vous nous tuez la grande âme idéale
Qui ne vous demandait sa vie qu’après la mort,
Nous ne respectons plus votre loi du plus fort,
La chair nous dit «Jouis» et le droit «Part égale»!
Si Dieu ne nous tend plus infiniment les bras
Apaisant la Révolte au chant pur des prières,
Nous voulons la justice et la joie ici – bas.
Et les honneurs d’un jour pour nos vaines poussières[290]

.

Далее защита des filles – mères, безжалостно брошенных их соблазнителями:

L’injuste opprobre

……………………………………..

Et c’est vous, qui restant seules, le coeur brisé
Sans appui, sans espoir, dans un précoce automne
Enfermant votre jeune amour, vous vous épuisez
Au travail pour nourrir les fils qu’ils abandonnent;
C’est vous – dont le seul crime, hélas! fut d’aimer! Vous
Les fdièles, vous les mères, les pitoyables,
Qui n’avez pas jeté, comme ces hommes loups,
Vos petits à la rue et vos serments au diable!

……………………………………..

О martyres d’amour, c’est vous que l’on méprise[291].

Славный, чистый, благородный талант! Как горько было мне думать, что молодая поэтесса вместо того, чтобы радоваться своему дарованию, готова была принести его в жертву какому-нибудь m-r Durand или Dupont с мещанской душой, который стыдился бы таланта своей жены и старался бы его затушить. Также, как и бедная Алекс, французская девушка не понимала работы для всего мира, а не для одного лишь любимого человека. Жаль мне было обеих, и в то же время моя гордая норманская кровь возмущалась этим раболепством перед мужчиной.

Норманские женщины – единственные в мире не знали гарема. Еще в глубокой древности норманы, смело переплывая моря на своих ладьях и основывая колонии по северным берегам, всюду возили с собою жен и обращались с ними, как с равными, спрашивая их совета и часто ему следуя. Все северные законы благоприятны женщинам, и ни одна страна так не защищает девушек, как Англия.

В то время как католическое духовенство по сию пору требует от своей паствы, чтобы девочки играли с девочками, а мальчики с мальчиками, протестантские пастыри никогда этой ошибки не делали. В Англии девушки и юноши растут вместе и благодаря этому англичанки несравненно проще смотрят на мужчин, чем прочие европейские женщины. Они ценят их достоинства, но понимают и недостатки; ищут в них себе друзей и союзников, но никогда не делают из мужчин богов, никогда перед ними священного трепета не испытывают.

Если северным женщинам не удалось личное счастье, они мужества не теряют. Их поддерживает любовь к родине, к человечеству, желание, чтобы восторжествовала на земле Христова правда. Они продолжают наслаждаться жизнью и тогда, когда проходит их молодость, путешествуют, изучают, работают. Они умеют быть полезными обществу, и оно отвечает им уважением. Немудрено, что англичанки и американки стали во главе женского освободительного движения. «Видно и вправду нам, норманкам, – думала я, – судьба поручила освободить наших слабых сестер из того гарема, в котором они задыхаются».

XVIII

Наступил июль, жаркий и душный. Я все дни проводила в Булонском лесу, жалея бедную Алекс, которой было не до прогулок. Она поспешно сдавала один экзамен за другим, мечтая покончить их к приезду Тима. Его мы ждали со дня на день.