Мой сводный кошмар

В мыслях проносится прошлое – злая усмешка Кирилла… издевка по поводу моих пухлых пальцев, которые никто не захочет поцеловать… его колкая фраза «никто», которую я пронесла через несколько лет… наши сумасшедшие поцелуи в гостиной… его отъезд без каких-либо объяснений…

Предупреждение, проверка, возможность шагнуть назад – туда, где спокойней…

«Ты моя – всё. Так понятней?!» – снова проносится в мыслях.

Застыв у закрытой двери, я в последний раз оглядываюсь, опасаясь, что меня кто-то застанет.

Сердце стучит, словно сошло с ума вместе со мной, но отступать слишком поздно.

Я знаю, что если не сделаю этого, если сейчас не войду, то больше уже не решусь. Не решусь, а медлить нельзя, не смогу, я просто не выдержу…

Пальцы дрожат так, что мне далеко не с первой попытки удается опустить ручку вниз и открыть эту чертову дверь.

Делаю шаг в темную комнату, а на самом деле падаю в глубокую пропасть.

Страшно, так страшно, но я не могу отступить.

Тихо, чтобы никто не проснулся, закрываю за собой дверь и, прислонившись к ней, позволяю себе секундную передышку, чтобы хоть чуть-чуть успокоиться, чтобы я могла хотя бы что-то внятно сказать, хоть как-то объяснить хозяину комнаты свое внезапное вторжение ночью.

Конечно, он все поймет. Поймет и без слов. Но бессмысленно надеяться, что он упустит такую возможность поиздеваться надо мной лишний раз.

Пусть…

Пусть говорит что угодно, главное, чтобы не выгнал, чтобы он согласился. И потом, то, что я хочу ему предложить, – еще один повод унизить меня, разве не так? Поэтому он не должен мне отказать.

Прикрыв глаза, медленно выдыхаю.

Сейчас…

Сейчас я решусь и добровольно приближусь нему…

Но когда открываю глаза, вижу напротив себя темный силуэт и понимаю, что он снова настиг меня сам.

– Маленькая Алиса заблудилась в своем зазеркалье? – слышу насмешливый голос.

Молчу, чтобы не сорваться в ответ.

Нельзя.

И его это настораживает куда больше, чем мое появление.

– Что ты надеялась найти в моей комнате? – спрашивает уже без тени усмешки.

От его голоса холодно.

Так холодно, что страх отступает.

И, сделав шаг, я прикасаюсь руками к горячему обнаженному торсу мужчины, которого ненавижу, и откровенному ему признаюсь:

– Тебя.

И тут же, чтобы не передумать, поднимаюсь на носочках и прикасаюсь своими губами к его.

Он медлит.

Не отвечает и не отталкивает, и я обнимаю его за шею, заставляя склониться, чтобы он стал чуточку ближе ко мне, чтобы ответил, потому что я все равно никуда не уйду.

Не уйду.

И когда его пальцы зарываются в мои волосы, я понимаю, что выиграла, что у меня получилось.

И моим первым мужчиной станет именно он – мой самый страшный кошмар.

Глава 51, Кирилл, настоящее

Она целуется так, будто делает это впервые.

Едва касается моих губ своими, ловит мое дыхание, несмело дразнит языком, судорожно выдыхает и снова прижимается своими губами.

Теми же губами, которые говорили, что она никуда со мной не поедет. Теми же, что сообщили, что у нее другие планы на вечер. Планы, в которые я не вхожу.

Но теперь она здесь.

Не знаю, дошло ли, услышала или поняла, что ошиблась, – плевать. Главное, что пришла.

Пришла сама.

Прижимаю к себе, зарываюсь пальцами в ее волосы, даю ей секундную передышку – привыкнуть, привыкнуть к тому, что она сделала выбор и шагнуть назад не удастся. Сжимаю в пальцах ее длинные волосы, делаю жадный вдох – весна, моя весна, у которой сердце стучит так громко и отчаянно, что бьет мне по ребрам.

И дышит мне в сердце, и оно, а не я дает ей еще раз подумать.

– Ты понимаешь, что я не отпущу тебя?

– Я на это надеюсь.

Я не уверен, что она действительно это произносит. Может быть, я просто чувствую этот ответ, как и то, как сильно она волнуется, в моих руках словно птица, у которой первый полет.

Но, блядь, на хер все…

Никаких больше поблажек и пауз.

Впиваюсь в ее губы, впитываю с жадностью ее стон и не знаю, чувствует ли она, что в этот самый момент я захлопываю дверь в ее зазеркалье. В тот мир, где она была без меня, куда ускользала, где была недоступной.

Ее вкус, ее запах, дрожь ее тела, ее тихие стоны, когда я терзаю податливые пухлые губы, – все мое, для меня.

Бьется мысль, что надо быть чуть нежнее, потому что я не знаю, как ей нравится больше. Но максимум, на что я иду, – позволяю дышать. Дышать, пока мои поцелуи от ее губ спускаются к шее.

Обхватываю руками пышную грудь, сжимаю, потому что она идеальна. Будто создана для моих пальцев, и те не могут успокоиться – трогают, мнут, играют с сосками, а потом задирают футболку и обжигаются о горячую кожу.

На мгновенье она застывает в моих руках, а когда я опускаю голову вниз и обхватываю губами сосок, сжимает мои плечи, царапает их ногтями, приподнимается на носочки, то ли желая стать еще ближе ко мне, то ли желая растаять и снова сбежать от меня.

Мелькает мысль, что я все же уснул. Уснул, не дождался ее, потому что так сладко, будто я сплю.