Мой сводный кошмар

А на все остальное плевать.

Глава 52. Алиса, настоящее

– Не представляю, как я посмотрю им в глаза, – пытаюсь вырвать свою ладонь из захвата Кирилла, но он не пускает.

– Легко, – усмехается, сплетая наши пальцы сильнее. – Вместе со мной.

Вздыхаю.

Да, я все понимаю. Я взрослая девочка и, по сути, могу делать все, что хочу, даже провести ночь с мужчиной…

Но когда эта ночь проходит в одном доме с родителями…

И хотела же ночью уйти – не пустил.

Бросаю на него укоризненный взгляд, а он усмехается – сыто, довольно и как-то тепло, даже стыдно с ним ссориться. А еще тут же вспоминается эта безумная ночь. Его прикосновения – всюду, жадные, нетерпеливые. Его губы – терзающие, ненасытные, поглощающие мои бесстыдные стоны.

До сих пор не верится, что это произошло, что он и я… И не верится, что я могла лишить себя этого.

Если бы не пришла, если бы спасовала, если бы спряталась за обидами прошлого, если бы моя злость оказалась сильнее любви и я бы захотела ему отомстить. Иногда месть кому-то другому – это изощренная, тонкая месть самому себе, которую ты уже не простишь.

Мы уже минут десять стоим у закрытой двери его комнаты, но все равно мне нужно еще немного времени. Прижимаюсь лбом к его груди и чувствую, как его руки обволакивают меня словно коконом, в котором не страшно.

Так было и ночью. Пока мы принимали с ним ванну и я не знала, куда спрятать пылающее лицо. А он меня обнимал. Обнимал и целовал родинку у меня на лопатке, шепча, как давно об этом мечтал.

И шепот, и руки, которые прикасались так нежно, что все внутри меня трепетало, заставили наконец-то расслабиться и начать привыкать. Да, мы вместе. Пусть на какое-то время, но пока он не собирается меня отпускать.

Не пустил, когда вышли из ванной. Только довольно усмехался, нахваливая свои полотенца, мол, они так красиво подчеркивают мои стройные ноги. А еще мне к лицу его футболка, в которую пришлось облачиться.

– Как для тебя покупал, – хмыкнул он.

А когда я отвлеклась и залюбовалась им – толкнул на кровать.

– Тебе нужно чуть-чуть отдохнуть, – заявил упрямо и как-то так уверенно, что я согласилась.

Закрыла глаза, придвинулась ближе, а он меня обнял, и… все.

И вот теперь утро, все в доме проснулись и вышли из комнат. Все, кроме нас.

– Алиса, – он обхватывает мое лицо, заглядывает в мои глаза и опять улыбается, – помнишь, что я тебе сказал?

Я сразу понимаю, о чем он.

Киваю.

– Это самое важное, – убирает мне за ухо прядь волос, – а они привыкнут и примут.

– Все сложнее, чем тебе кажется, – вяло сопротивляюсь, хотя его убежденность постепенно передается и мне.

– Все куда проще, чем ты думаешь.

Он толкает дверь, подмигивает и заставляет идти за собой.

Вниз, по лестнице, которая сегодня кажется слишком короткой. Потому что с каждым шагом я все ближе к тому, чтобы вскрылся наш с Кириллом секрет. А может, они уже знают? Заглядывали ко мне в комнату, увидели, что меня нет, и, так как я из дома не выходила…

– Как душно, – делаю маленькую остановку перед тем, как предстать перед всей нашей семьей.

– Примем прохладный душ – все пройдет, – заверяет Кирилл.

И все.

Два шага.

И мы заходим на кухню.

Мы довольно редко собираемся вместе. Но сегодня, видимо, не только у нас особенный день. Мама, Федор Иванович, Полина и даже Славик…

О чем они говорили до этого, понятия не имею, но с нашим появлением наступает полная тишина. А мне вдруг становится все равно. Действительно все равно, даже если я увижу в их глазах жалость или осуждение. Может быть, потому, что чувствую, как, продолжая держать меня за руку, Кирилл поглаживает мою ладонь большим пальцем. Может быть, потому, что я просто устала бояться.

Я сделала выбор. И даже если ошиблась, это мое. Мое – всё.

– Доброе утро, – роняет Кирилл, подталкивает меня к свободному стулу. – Тебе капучино или ту гадость, которой ты меня угощала?

– Я тебя не угощала, – принимаюсь оспаривать. – Я делала для себя, а ты выпил.

Улыбается.

Склоняется надо мной, целует в макушку, делает глубокий вдох и спокойно направляется к кофемашине.

– Значит, капучино, – принимает решение.

А я и не спорю.

С трудом отвожу взгляд от его спины и встречаюсь со взглядами наших родных. Мама улыбается, но то и дело встревоженно посматривает на Кирилла. Да, мам, я тоже боялась. Но я так хочу.

Мне кажется, она меня понимает, понимает по взгляду, потому что я вижу, как она сжимает ладонь хмурого Федора Ивановича.

А Полина… не хочу смотреть на нее, заставляю себя, чтобы лишний раз убедиться: не прошло, не отпустило ее. Бледная, кусает нервно губы, дышит так тяжело, что даже я, хотя мы сидим далеко, слышу ее дыхание.

А потом она резко поднимается, практически подскакивает со стула и заявляет:

– Славик, поедем домой. Помоги мне собрать вещи. Мне кажется, мы загостились. Не хочу смотреть, как кто-то своими руками уничтожает себя. Мне волноваться нельзя.

– Не поможет, – холодным тоном, не оборачиваясь, не считая нужным даже взглянуть на нее, говорит ей Кирилл. – У вас же в квартире тоже есть зеркала.