Мой товарищ

Бабка Захарова, точно по покойнику, плакала по своем сыне, старуха Горшкова — по Фанасу, а у Савкиных теперь тоже каждый день стон стоял.

А некоторые возрадовались, особенно лавочники наши, да и Тихонок.

— Вот хорошо-то, хо-хо, хо-хо! — подхохатывал он. — Вот помог-то бог и Николай-угодничек нашему царю-батюшке! Всех их, всех нужно бы на виселицу, разбойников! Чтоб с корнем вон заразу такую!

Легкий только глазами посверкивал. Он не любил своего дядю и раньше, а теперь просто возненавидел его.

— Эх, нет у меня револьвера настоящего! — говорил Вася мне. — Я бы его, этого Тихонка… Ишь ты, богу молится, в святые лезет, а сам всех удавить готов! Первый разбойник, а притворяется тихоней. Ты знаешь, он все деньги прикарманивает, даже те, которые мой батя в каменщиках зарабатывает. У него в столе столько денег, что и не пересчитать!

Все в нашей деревне притихли, даже мы, ребятишки, ждали новых бед. Мужики ходили нахмуренные и тревожные.

— Ну, быть теперь беде, — говорили они друг другу.

Какая беда, никто не знал толком, но что беда будет, никто не сомневался.

И точно, беды вскорости к нам в деревню нагрянули.

Первым долгом назначили к нам стражника на постоянное жительство. Раньше один только урядник в волости жил. Стражников и в другие деревни назначили — в Бацкено, Сельцо, Колпу и Голоясево. А в село Немеричи прислали десять казаков, охранять земского начальника.

Этот земский начальник был для нашей округи настоящим бичом. Он верховодил над двумя волостями: нашей, Бытошевской, и соседней, Снопотской. Ему подчинялись два старшины, два урядника, несколько стражников, десятка три старост и столько же десятских. А также мужики всех деревень обоих волостей. Он одни и судил мужиков, и его суд считался правым.

Мы этого земского начальника не раз видели; он проезжал на паре белых как снег коней через нашу деревню на станцию Жуковку. Высокий, худощавый, небольшая бородка расчесана надвое, усы кверху закручены, одет в зеленый мундир с золотыми пуговицами, на голове офицерская фуражка. Но особенно страшны были у него глаза: навыкате и сверкали, как у ястреба. И голосина у него был громовой, резкий: заорет на кого — душа в пятки. А теперь вот этому черту еще десять казаков придали) Земский начальник всегда жил в Немеричах. У него там большой дом, сад, парк и много-премного земли. Там же у него и камера, небольшой дом, — судить мужиков.

А идешь к нему на суд — распростись со всеми родными. Мало того, что по суду никого не миловал, у него еще во дворе медведь, а то и два разгуливали, чтоб над мужиками потешаться.

Медведей приносили земскому маленькими, он держал медвежонка года три-четыре, а потом созывал гостей и устраивал травлю.

Медведи любили поиграть с мужиками, приходившими к земскому на суд. Кто заранее знал про эту барскую затею, тот смотрел в оба. А кто во двор попадал впервые, частенько оказывался в медвежьих лапах. Правда, медведи не задирали мужиков насмерть, они только играли, и боролись с ними, но кто ж знал, что это лишь звериная «забава»? Мужик сам не свой становился, когда его обхватит косолапый; многие чуть не помирали со страха.

А земский в это время посматривал из окна своего кабинета и весело хохотал. Барин любил потехи…

Правда, года два спустя помощник писаря у земского, Ванька Маланичев, отучил своего начальника от этого развлечения.

Случилось это так.

Ваньку Маланичева за красивый почерк учитель порекомендовал земскому в помощники писаря. Он и с виду был красивый, вежливый паренек, чистенько одевался. Земский взял его в свою камеру за пять рублей жалованья в месяц. Для деревенского парнишки это было большое счастье. Служить в тепле, в чистоте, и денег пять рублей в месяц!

Ванька частенько наблюдал, как медведи земского «играли» с мужиками. Закипела у него душа, а как помочь своему брату-мужику, он долго не знал. Наконец придумал…

Кухарка земского варила медведю похлебку. А кормила медведя сама барыня, жена земского. Она любила смотреть, как медведь «питается».

Однажды, перед тем как кухарка вылила похлебку для медведя в ведро, Ванька прошмыгнул на кухню и незаметно высыпал в варево две пачки нюхательного табаку. Кухарка ничего не заметила, барыня вышла из своих покоев, взяла корм и понесла во двор. Медведь жадно набросился на еду. Но как только добрался до дна, заревел как бешеный. Табак пришелся не по нутру косолапому. Он ударил лапой по ведру, и тут же крепко сгреб хозяйку!.. Пока земский выскочил на выручку с револьвером, пока он выстрелил в медведя, тот успел исполосовать когтями всю спину барыни.

С тех пор земский не заводил больше медведей.

Вот от этого-то земского начальника и пришла первая напасть на наших мужиков, напасть, о которой они не думали и не гадали.

Земский купил автомобиль.

Что такое автомобиль, мы еще не знали, но мужики, случайно увидев машину, рассказывали, что это такая карета, которая катится сама, колеса у нее на резиновых шинах, едет так быстро, что зайцу за ней не угнаться.