Мой XX век: счастье быть самим собой

Такое непонимание сущности поэзии В. Маяковского органически связано с той ролью, которую отводят поэту в буржуазном обществе. Поэт и поэзия по природе своей аполитичны, заявляют теоретики буржуазного искусства. В частности, весьма серьезный итальянский поэт С. Квазимодо, говоря о роли поэта в общественной жизни, отводит ему роль пассивного созерцателя, отрешенного от каких-либо общественных дел, от политики, указывает на губительное влияние идеологии на творческий процесс. «Поэт, причастный какому-либо делу, – уже не поэт. Такой поэт карабкается на баррикады, чтобы натравить одну часть народа на другую»... Нечего и говорить, что и Данте, и Петрарка, и Боккаччо стали великими выразителями духа своего времени только потому, что они принимали активное участие в политической жизни страны. Но эти общеизвестные факты предаются забвению.

Высоко оценивают в буржуазном мире только то искусство, которое не принимает участия в активной идеологической борьбе, и всячески стараются дискредитировать искусство, насыщенное передовыми идеями своего времени, прежде всего советское искусство. Чем же, например, объяснить тот факт, что книги трех выдающихся русских поэтов – А. Прокофьева, Н. Тихонова и Н. Асеева – подверглись необъективной, грубо тенденциозной критике в американской прессе, о чем уже сообщалось в нашей печати. По мнению рецензента, даже «рифмованной прозой» нельзя назвать эти книги «бывших поэтов»: «Это скорее бесстыдное бренчанье на гармошке, искусственные официальные рифмы, изготовленные для пропагандистских целей». Рецензент видит в трех этих книгах только беспомощную болтовню людей, вынужденных говорить «неуклюжим государственным языком», называет больших русских поэтов «наемными гимнопевцами». Раздражение рецензента можно понять, ведь эта поэзия служит людям, пробуждает в них чистые и светлые чувства, помогает им в строительстве нового общества. Такая поэзия не может нравиться идеологам буржуазного мира.

Однако вместе с такими прямыми выпадами против советской литературы в буржуазной прессе стали все чаще и чаще попадаться статьи, заметки, в которых дается более тонкая, более завуалированная неправда о советском искусстве, все чаще под видом объективного и дружелюбного разговора о советском искусстве пытаются подорвать те или иные сложившиеся принципы марксистско-ленинской эстетики.

В идеологической борьбе современные «советологи» и ревизионисты, используя старые принципы и приемы буржуазных ученых, свой основной удар направили против литературы социалистического реализма, правдиво отражающей успехи советского народа в строительстве нового общества. Причем, чтобы легче и «убедительнее» доказать несостоятельность идейно-эстетических основ советского искусства, они выдвигали в свое время версию о творческой «трагедии» В. Маяковского, придумывали такую теорию социалистического реализма, в узкие рамки которой не укладывались лучшие произведения советской литературы – «Тихий Дон» Шолохова, романы Леонова, Федина, Вс. Иванова и др. Особенно ярко это сказалось в «беседе» трех американских профессоров – X. Маклина, Р. Мэтьюсона и Г. Струве – о путях развития русской литературы. Позиция трех «славистов» во многом сходна: доказать, что русская современная литература «не создала ни одной литературной формы, не положила начала ни одному новому литературному движению» (Р. Мэтьюсон), что во второй половине XX века – «одной из наиболее антихудожественных эпох в истории литературы» – советская литература оказалась «всеобщим вьючным животным», на которое был «навален тяжелый вьюк социологии, психологии, этики и метафизики и возложены многообразные внеэстетические обязанности» (X. Маклин).