Моя грязная Калифорния

Пен идет на ужин с Челси, мужем Челси, Калебом, и другом Кале-ба по работе Энитом. Лицо Энита выглядит так, словно высечено из камня, или так, будто оно самостоятельно посещает спортзал. Неделю назад они уже ходили в ресторан вчетвером. Хотя это и не было свиданием вслепую, но ощущалось как сватовство. Пен отлично провела время, и, если верить Челси, Энит тоже.

Жизнь Пен изменилась с тех пор, как ее выпустили из больницы. Ей нравится преподавать документальное кино в качестве внеклассной программы в школе «Кроссроудс» в Санта-Монике. Челси ведет занятия, а Пен помогает. Туман в голове Пен рассеялся. Она смирилась со своей ошибкой насчет лавового озера в Лассене. Она все еще считает вполне возможным, что это портал в другую симуляцию, но признает, что есть вероятность, пусть и очень маленькая, что это не портал. А в этом случае она бы погибла. Когда она приняла эту мысль, она открыла ящик Пандоры — намеренный каламбур — прочих сомнений. Сомнений, которые росли и ширились. В течение двадцати лет она чувствовала, как другие люди за нее боялись. Но сама она за себя ничуть не боялась. Как будто у нее была какая-то внешняя оболочка, отгоняющая сомнения и страхи. Но, перестав доверять своим инстинктам, Пен начала чувствовать страх и испытывать сомнения. Оказалось полезным обсудить это с ее новым терапевтом, доктором Грин.

После ужина Челси и Калеб извиняются, говорят, что слишком устали и хотят поехать домой. Энит спрашивает, не хочет ли Пен продлить вечер и пойти выпить.

Энит заказывает виски, а Пен берет клюквенный сок. Она не любит смешивать алкоголь со своими лекарствами.

После двух часов легкой болтовни Пен спрашивает Энита:

— Что Калеб тебе обо мне рассказывал?

— Я знаю, что ты была в больнице, если ты это имеешь в виду. Знаю, что ты получила пожизненный бан от «Волшебного замка» за то, что вломилась в их подвал.

Пен смеется.

— Я думаю, ты интересная, — продолжает Энит с улыбкой. — Мне нравится, что ты не принимаешь вещи такими, как нам говорят. Ты все подвергаешь сомнению. Считается, что дети задают больше трехсот вопросов за день. Общество было бы лучше, если бы взрослые задавали больше вопросов.

Улыбка Энита подчеркивает его мужественный подбородок.

— Мне пора домой, но я хотела бы встретиться снова.

— Я тоже.

* * *

На следующее утро, когда Пен просыпается и заглядывает в свою электронную почту, она видит имейл от женщины по имени Фэй. В письме говорится, что Фэй нашла электронный адрес Пен на ее странице «Кикстартера». Фэй утверждает, что была в Доме Пандоры, и хочет поговорить.

Пен садится в постели, чувствуя головокружение. Уже несколько недель она отгоняла все мысли, связанные с симуляциями и брешами. А теперь они хлынули обратно.

* * *

Пен и Фэй устраиваются за столом во внутреннем дворике кафе «Кофе Интеллигенция». Фэй задает Пен вопросы о ее кинопроекте.

Пен отвечает на них, затем спрашивает:

— В письме ты сказала, что думаешь, ты была в Доме Пандоры?

— Да. Я туда ходила со своим парнем. Где-то шесть месяцев назад. Мы с ним принимали много наркотиков, но теперь я чиста. Но в то время, мы… ну, каждую ночь. Он взял меня на эту вечеринку, которую его друг назвал «вечеринкой в Нарнии».

Дом был странный. Такой маленький синий дом в Глассел-Парк. Но потом мы спустились по лестнице, и все выглядело так, будто это гигантский особняк. Только под землей. Там были еще люди, но они были другими. Не знаю, как объяснить. Как будто они из какого-то другого места. А мой парень захотел, чтобы я занялась сексом с другой женщиной. Я не хотела. Он давил на меня. Поэтому я убежала. И заблудилась. Там было очень много комнат и коридоров. Я вошла в одну комнату и увидела эту дыру. Не знаю, как описать. Она была в воздухе посреди комнаты, но было похоже на пустоту. И я сунула в нее руки, но почувствовала, что ухожу, и мне стало страшно, и я вырвала оттуда руки. А потом побежала. Заблудилась и искала дорогу целый час. Наконец выбралась наружу. И все бежала и бежала. Встретила полицейскую машину, и полицейский отвез меня домой.

— Ты потом туда возвращалась? — спрашивает Пен.

— Нет, мне было страшно. Все это напугало меня, и я перестала принимать наркотики. Ходила на собрания. Я рассказывала о том, что видела, и сначала люди меня поддерживали, только списывали все на плохой приход. Но я-то знаю, что я видела. Руководитель группы просил меня больше не поднимать эту тему, сказал, что я пугаю людей. Но мне нужно поговорить с кем-нибудь, чтобы разобраться. Поэтому я начала исследовать всякие такие вещи, типа дома с привидениями, дома-айсберги, и вот наткнулась на твой «Кикстартер».

— Где этот дом находится?

— Начнем с того, что я была под наркотиками и помню смутно. Когда я потом бежала, все определенно было смутным. Я пробежала, наверное, милю или две. Но помню, как добралась до улицы Дивижн, а потом Сайпресс, и так я поняла, что дом находился в Глассел-Парк.

— Что еще ты помнишь о доме?