Моя любимая жертва

– Очень рад личному знакомству, господин Гейтвуд! И весьма признателен за приглашение на этот вечер.

Эдвард торопливо протянул руку седовласому высокому мужчине в чёрной маске, закрывавшей лишь одни глаза, второй поспешно сняв собственную, на чистом рефлексе.

– Да будет тебе, Эд! К чему вся эта неуместная официальность? Мы же на развлекательном мероприятии, почти все тут друг другу как свои – родные. Тем более, сегодня у нас появился повод довести это до реального уровня. А это, как я полагаю, ваша красавица невеста Анна? Примите мои искренние комплименты, Энн. Вы просто сногсшибательны.

Гейтвуд даже поднялся со своего стула, чтобы оказать спутнице своего персонального гостя соответствующие почести. Не только подать ей руку для рукопожатия, но и склониться над её ладонью в галантной позе, дабы поцеловать, подобно истинному джентльмену, костяшки пальцев, стянутые бархатной тканью длинной перчатки.

– Спасибо. Вы невероятно любезны.

– Позвольте представить вам мою любимую супругу Шарлин. Уверен, вы найдёте с ней общий язык, как и со всеми дамами за этим столом. Я слышал вы успешный писатель и редактор в каком-то крупном нью-йоркском издательстве?

– Да, так и есть. Хотя про успешного писателя слишком громко сказано. Тем более писателя, издавшего одну единственную книгу.

– Хоть и одну, зато какую! Если привыкнуть к стилю изложения где-то через две-три страницы, то можно с лёгкостью даже втянуться в чтение.

Наверное, ей не хотелось верить в свои ощущения до последнего. Даже когда они усилились в этом месте, в какой-то момент достигнув едва не критической точки. Но Анна пыталась убедить себя, что всё это ложные чувства. Что никто за ней не следит и не подкрадывается со спины, прожигая затылок до боли знакомым и таким же невыносимым взглядом. И что она не испытывает наползающей чужой близости, схожей с удушливым радиационным облаком, просачивающимся под кожу, в каждую клетку тела и даже в кости, вызывая едва не болезненную ломоту с пугающей слабостью.

Может поэтому у неё и не хватило сил обернуться, как только Его тень накрыла её, обрезав все пути к возможному отступлению. Перекрыв кислород, контузив временно сознание и даже физически оглушив. Про остальное можно не говорить. Казалось, даже весь окружающий мир за кратчайшие мгновения был сметён фатальным вторжением того, кто мог превратить твою жизнь в абсолютное ничто лишь одним движением руки или парочкой хлёстких фраз. И он действительно только что это сделал. Едва заговорил. Едва его звучный баритон, будто тягучей патокой, коснулся твоего слуха и потёк по твоим венам и воспалённым нервам дьявольской вибрацией…

– Уолт, бога ради! Вот не можешь ты обойтись без своих сальных шуточек. Да, кстати! Разрешите представить этого загадочного незнакомца, точнее сказать, нашего редчайшего друга семьи – господина Уолтера Маннерса. По крайней мере, он требует, чтобы его так называли последние два года, пока путешествует по штатам под фамилией своей матери, дабы не привлекать к себе нежелательного внимания назойливых папарацци. И с ним вы, определённо, найдёте куда больше общих тем для разговоров, чем с такими старыми, как мы, калошами.

– Не думал, что вы увлекаетесь новинками нашего национального книжного рынка.

Первым, как и ожидалось, отреагировал Эдвард, а Энн… Энн потребовалось не абы сколько сил только для того, чтобы обернуться и… поднять взгляд к лицу того, кто чуть было не разрушил её личную жизнь почти два месяца назад. И, что самое страшное, Эд даже не догадывался, кто перед ним стоит и кому он сейчас пожимал руку.

– И не одними только книгами, уж поверьте.

– Хотите сказать, что вы прочли книгу Анны и даже знаете, кто перед вами?

– Как правило, на обратной стороне печатных в США изданий размещают фотографии самих авторов. Так что, да. Я прочёл сие незамысловатое творение и без особого труда определил, кто передо мной стоит. Даже маска не стала помехой. Хотя, вру. Дэвид изначально предупредил, кто ещё будет сидеть за нашим столиком.

Но куда сложнее, наверное, было отвести в этот момент свой напряжённый (или даже шокированный) взгляд от лица этого напыщенного, выдавливающего ложно благородную ухмылку Дьявола. Поскольку он не преминул вцепиться в твои широко распахнутые глаза собственным взором, пронизывая им насквозь и не позволяя теперь никуда сбежать. Даже мысленно! Особенно тогда, когда протягивал к тебе после Эдварда руку ладонью вверх.

Ещё один открытый ложный жест. Нарочито показательное доверие или, наоборот, демонстрация своей широкой и всегда идущей навстречу любому страждущему щедрой души.

– Подождите! А мы раньше нигде до этого… не встречались? Уж больно сильно вы мне кажетесь знакомым. И… по голосу тоже. – неожиданно произнёс Эд.

Вот этого Анна больше всего и боялась. Причём в ту самую секунду, когда неосознанно, будто по сработавшему самому по себе условному рефлексу, вложила свою подрагивающую руку в широкую и до боли знакомую мужскую ладонь.

Глава 5