Моя мама - ведьма!

Будь у меня время — я бы подобрала рассеивающих наговор для этих чар, я уже сейчас вижу изъяны в черных плетениях, все-таки понятно, что кровную склонность ничем не отменишь. Но времени нет у меня. Жизнь сына — не та ставка, с которой я могла бы поиграть.

В этот раз все немного хуже, чем в первый, и немного лучше. У меня нет земли, этого универсального проводника магии, удобнейшего инструмента для созданию убедительных материальных иллюзий. Ни под ногами, ни под руками нет. Новый морок-обманку я не создам. Просто не из чего.

Зато под досками мертвыми я чувствую живую древесную плоть. И это то, что нужно.

Я впиваюсь пальцами в доски дощатого пола. Требую, буквально призываю дерево себе на помощь. Пробуждаю, умоляю дать мне возможность защитить свой плод от ранней гибели.

Древо вздрагивает сочувственно, откликается понимающе, разрешает мне ощутить его корни в земле, вгрызться в неё, присосаться к чародейской силе, кипящей под моими ногами.

Вот теперь я действительно готова. Готова пустить в ход самые серьезные чары, потому что простеньким заклинанием черномагию не отведешь. И дать понять, что с этой стороны есть кому кусаться — тоже все-таки стоит.

Черная гусеница — новый выродок незнакомой мне черномагии — снова не просто так ползет. По незримым магическим нитям, что окутывают весь мир живого.

Много кто прядет эти нити — духи хорошие и духи недобрые, все, кто питаются силой живых или силой мертвых. Даже обычная цветочная фея, что сегодня утром опыляла цветы этого раскидистого калистана, протянула между веточками тонкую ниточку собственной магии. Плоды дерева из опыленных ею цветков вырастут сладкими и будут поднимать настроение любому, их употребившему.

Выросли бы…

Сейчас по розовым нитям фей ползет черная гадость, ползет и противно шипит, кровожадно тянет к пятке Вика острое жало. Только коснется кожи — и черный яд магии смерти проникнет в его кровь. И вот там уже будет поздно что-то делать!

Делаю сначала простейшее — удлинняю путь. Пальцы в нитях волшебных запутываю, а потом, усилием воли в стороны их расшвыриваю, растягиваю, за другие ветви, за другие сучья цепляю.

Это, конечно, поможет. Но не панацея. Пару минут себе выиграла, пока нити снова свое состояние не восстановят. Хватит на то, чтобы вытряхнуть из сумки все туда заброшенное и наотмашь дернуть подкладку. В то место, куда маленькую ведьмину иглу зашила. Я ведь к тюрьме готовилась. И бежать из неё тоже планировала…

Не такие я чары себе фантазировала…

Правило любой сообразительной ведьмы: не знаешь выхода из сложной ситуации — пользуй магию крови. Магия крови — жгучая и сильная, эффективная и гибкая. Собственно только маги крови и могли что-то противопоставить черномагам. Потому что практически нет пределов того, что можно выторговать у духов за несколько капель крови.

И для разного нужна духам кровь, кто-то — ею питается, находя в ней источник силы и жизни, кто-то как духи моего браслета из человеческой крови свои субстанции извлекает. Время, эмоции, знание… Ведьминская кровь вкусна, полезна, питательна. Её много не надо, чтобы много из неё извлечь. Именно поэтому от дюжины капель из почти насквозь проколотого пальца воздух вокруг меня начинает дрожать и вибрировать.

Что-то хищное просыпается рядом и тянется к тягучей алой лужице в моей ладони.

— Что? Что хочешь? — шепчет неведомый дух. Я его чувствую — его плотное густое тело, обволакивающее меня.

— Защиты, — шепчу и фокусирую свое внимание на гусенице, что уже успела проползти половину растянутого для неё пути, — от этой дряни защиты.

Томительные секунды, пока дух раздумывает над моим предложением, кажутся вечностью. Потому что если он вдруг решит, что плата недостаточна для услуги, я ж даже придумать сходу больше ничего не смогу…

А потом — одно раскаленное касание испаряет мою кровь. Глухой резкий раскат грома раскалывает небо над моей головой, и темная, только мне и видимая молния бьет в самое жало черной гусеницы, раскатывая её по доскам в черную лужицу густой слизи.

О, какой интересный этот лес. Какие интересные сущности в нем водятся!

Какая жалость, что у меня нет ни одного инструмента заклинателя, я бы этого духа нормально разбудила, зачаровала, и при себе бы носила как хранителя.

В большом городе таких духов и не найдешь. Все уже десять раз присвоены теми ведьмами, кто родился раньше тебя.

Выжидаю время, чтобы убедиться, что черномагическая дрянь не восстановится и не поползет к Вику снова. Спохватываюсь, только когда замечаю, как медленно начинает испаряться черная слизь. А ведь я еще могу кое-что сделать!

Чужую черную энергию сгребаю окровавленной ладонью. Без страха — если заклинание разрушить настолько, оно перестает быть опасным. Всё, что и есть в нем ценного — эхо силы его сотворившего. Свежее эхо, еще не потерявшее связи с создателем. Создателем, еще не осознавшим причину гибели его чар. Не уничтожившим эту связь.