Моя мама - ведьма!

Я не боевой маг. Мало что могу на расстоянии. Да и не пройдут тут такие чары, что могли бы нанести реальный вред. А вот точечно ударить, сформировав из ведьминой воли острое короткое лезвие, у меня силы найдутся. Чувствую, как вздрагивает от боли кто-то с той стороны чар, вздрагивает и наотмашь рвет нить силы, лишая меня возможности сделать нанесенный урон мал-мальски ощутимым.

Что ж… Надеюсь, намек мой понят.

Два покушения на моего сына в течение сорока восьми часов — это уже слишком много.

Понимаю, что тяжело дышу, касаюсь лба — он покрыт холодной испариной. Все-таки сложное это дело — колдовать, превозмогая силу Ведьмина Замка.

Будто подтверждая эту мысль, на лоб падает прядь, выбившаяся из косы. Я аж замираю, глядя, как блестит она в лунном свете. Серебром блестит! Доброй сотней поседевших волос!

Праматерь, и как мне эту красоту от Вика прятать?

Глава 5. Нежданные знакомства — это к большой удаче

До утра уснуть уже не получается. Так и лежу как дура, слушаю ночные шорохи, напряженная и готовая вот прямо сейчас в бой ринуться.

Встаю, когда какой-то особенно наглый ворон громогласно каркает над моей головой. В голове гудит от недосыпа, но все же понятно, что я еще не готова засыпать. Кровь кипит от тревоги.

Нужно скорее добраться до Аджита, нужно, чтобы он побыстрее занялся защитой нашего с ним сына от черномагии.

Ага, вот бы еще знать, как это сделать в краткие сроки.

Когда Вик просыпается — я мою ягоды в ручье. И яйца тоже мою. Куриц по лесу не пробегало, но я обобрала два сорочьих гнезда.

— Мам, а что это? — мой пострел, разумеется, тут же замечает седую прядь над моим лбом. А я так старалась ее зачесать.

— Это я для красоты, малыш, — улыбаюсь, но сама вижу скептическую мордашку сына. Да что ж ты такой умный, моя радость, и не обманешь тебя.

— Мне нужен огонь, разведешь? — киваю на уже подготовленный к розжигу хворост.

Не хочется будить духов браслета по такой мелочи. Я и после первого покушения дернулась, но успокоила себя тем, что Вик ушел с отцом, а тот как-то справлялся с его защитой двенадцать лет. А после второго тратить собственную жизнь на мелочи типа розжига огня кажется совершенной ересью. А Вик — он и без особого ущерба колдовать может. А ему и в радость. С деловым таким видом усаживается на коленки напротив кучки хвороста, складывает пальцы в стихийный знак огня.

— Ом-м, хар! — бодро брякает и встряхивает кистью так, будто что-то в воздухе вверх тянет. Он и тянет, так-то. Тоненький рыжий стебелек огня, проклюнувшийся сквозь сухие ветки.

Тянем-потянем, просто.

— Умница, — сама подхожу к огню, охотно набросившемуся на хворост и те куски бересты, что мне удалось ободрать с поваленной березы, — а камень огнем опалить сможешь?

— Какой камень? — заинтересованно переспрашивает Вик, и я показываю ему большой плоский камень, который выудила со дна ручья,

— А как?… — мой мальчик немного теряется. — Я еще не умею создавать огонь без источника. Я могу струю огня от костра направить, но… Нужно, чтобы кто-то подержал. Я же тебя обожгу.

— Давай направляй, — фыркаю, — заодно покажу кое-что.

Он кивает и растирает ладошки, собираясь с мыслями.

Да, управлять огнем сложнее, чем любой другой стихией. Особенно юным и эмоциональным колдунам. Огонь чувствует в них импульс, аналогичный его собственному, и вместо того, чтобы подчиниться, ведет себя как ему только захочется. Полыхает, затухает, в общем, как сбрендит этой непостоянной стихии.

Впрочем Вику хватает концентрации, чтобы на расстоянии зажать магическими знаками один из огненных “лепестков” и направить его к камню, который я поднесла поближе.

Огонь послушно лижет серую шероховатую поверхность, выжигая с нее остатки всякой заразы, все, с чем вода из ручья не справилась. Касается и моих пальцев, щекочется, будто целует, обвивает их тонкими своими язычками, будто ленточками.

— Хватит, — командую, когда камень в моих пальцах становится очень горячим. То, что нужно.

Вик облегченно выдыхает и расслабляет пальцы. Вижу бисеринки пота, выступившие на лбу мальчика, чуть улыбаюсь. Все-таки хороший он. Способный. Какой ведьмак бы из него вышел роскошный, если бы я с детства его учила.

— А как ты это сделала? — Вик таращится на меня с удивлением. — Это ведь огонь. Его нельзя зачаровать двоим сразу. Да и не чаровала ты, я видел же.

— Это кровная защита, малыш, — поясняю я спокойно, стукая сорочьим яйцом об край камня, — ты — кровь от моей крови. Ты не сможешь мне навредить, пока не вошел в полную свою силу. Ни мне, ни любому другому члену нашей с тобой семьи. В этом и сложность. Ты им навредить не можешь. Они тебе — очень даже могут.

Мой пессимизм сильно портит Вику настроение, но мне приходится как-то это перетерпеть. Нельзя, чтобы после того, как я верну его отцу — он снова потом ко мне сбежал. Пусть уж лучше проникнется, что мой ковен — не те родственники, с которыми хочешь отпраздновать День Нарождения Года или любой другой праздник.