Моя милая Софи

Додумался Аверонский уже через час. Теплый шерстяной свитер и рюмка элитного коньяка разом привели его в чувство и избавили от паники. Кроме того, улучшению настроения немало поспособствовал звонок из салона: менеджер сообщал, что «Аверо» может рассчитывать на двадцать машин к началу года. Новость заслуживала отдельной рюмки, после чего в голове у Аверонского даже всплыла ленивая мысль, что не так страшен черт, как его малюют. Мистицизм из его жизни испарился бесследно, однако банковские счета остались. Он по-прежнему был богат настолько, что мог в роскоши дожить до глубокой старости на одни только проценты от собственных вкладов. Он не растерял былых связей во всех концах света. Репутация по-прежнему работала на него. А о вампирской сущности и без того догадывались лишь единицы, да и те уже большей частью преставились.

      Погрузившись в глубокое кресло, Аверонский меланхолично дорабатывал в мозгу последние детали плана. В сущности, план был прост: снять наложенное проклятие. В последние годы развелось бесчисленное количество ведьм, колдунов, белых магов и прочих любителей перекинуться в карты с потусторонними силами, так что ему было из кого выбрать. Разумеется, девяносто девять процентов общей массы – шарлатаны, это данность и с ней придется смириться. Зато если просеять сквозь сито собственного опыта – и связей! – оставшийся процент, заплатить за работу, затем за молчание, а если потребуется, за похороны, все могло вернуться на круги своя. А кто лучше всех разбирался в магах и колдунах?..

Аверонский разыскал нужный контакт в памяти айфона. Абонент не отзывался долго – не иначе как испытывал его терпение.

– Луис? День добрый. Как там погода в Париже? Ах, в Марселе. А как в Марселе? Ну, отлично. Мне нужен маг, Луис, лучший в Европе, лучший в мире. Ты не понял. Черный маг. И чтобы без вопросов. Срочно. Я могу на нее рассчитывать? Ты уверен? Не подводил, но все когда-то случается впервые. Хорошо, я согласен подождать. Недолго. И тебе удачи!

Аверонский плеснул себе еще коньяку. Поднес рюмку к глазам, любуясь игрой света в коричневой жидкости.

– За здоровье всех присутствующих! – провозгласил он с ироничной усмешкой. – Буде здравы, бояре! Sante a vous tous!

Когда последние капли с позолоченной хрустальной каемки скользнули по губам бывшего вампира, тело охватила приятная теплая истома. Разогретая кровь прилила к щекам, и мир обрел почти привычные сочные краски.

Аверонский с усилием выкарабкался из гостеприимного кресла, пошатнулся, но устоял. Потер рукой подбородок. Ему срочно требовалась бритва. Плохо, что за ней придется ехать в город, но, в конце концов, человеческая еда в этом доме тоже отсутствовала. Аверонский придирчиво оглядел себя со всех сторон. Джинсы и черный свитер с высоким воротом. Сгодится. Насчет лица он уверен не был, поэтому потратил пять минут на умывание ледяной водой. Может, так нездоровые «следы вчерашнего порока» будут не столь заметны.

Отполированная до зеркального блеска «шестерка» дожидалась его в гараже в компании молоденького парнишки охранника, который бродил вокруг нее с выражением тоскливой зависти на лице. Завидев хозяина, паренек спешно ретировался в свою каморку у ворот, и Аверонский впервые почувствовал облегчение оттого, что не сделал кого-то вампиром.

***

– Бордовый цвет напоминает мне запекшуюся кровь, – с откровенной неприязнью в голосе проворчала Софи, вертясь перед зеркалом. – Макс!

– У? – из ванной высунулась заспанная физиономия с узкими щелками опухших глаз и розовой ручкой зубной щетки, торчащей из густой пены во рту.

– Как я выгляжу?

– Ак аыйно.

– Чего?

Макс выплюнул щетку, разбрызгав пасту.

– Как обычно, говорю.

– Совсем? – растерялась Софи. – Идет мне бордовый или нет?

Макс пожал плечами.

– По-моему, все супер.

И нырнул обратно в ванную.

Софи хмуро уставилась на свое отражение. Ассоциации с кровью, как назло, возникали самые отвратительные. Слишком гадкие, чтобы испытывать восторг от подаренной матерью куртки. Но она была просто обязана надеть ее, даже не взирая на то, что мать находилась за семьсот с хвостиком километров от нее, где-то в российской столице. Так уж получилось.

Беда заключалась в том, что ее лицо, не обремененное ни косметикой, ни наличием челки, ни украшениями вроде сережек или популярного ныне пирсинга, упорно не желало соответствовать навязанному бордовой кожей имиджу. Ну не шло корове седло, хоть ты тресни! Софи насуплено смотрела в зеркало, вдруг ставшее ей злейшим врагом. Потом в отчаянии подняла руку и расщелкнула заколку на затылке. Коса рухнула на спину, тугая и толстая, как канат. Софи с досадой вплела в нее растопыренные пальцы и принялась раздирать спутанные пряди волос. Наградила природа, ничего не скажешь! Кому два пера на голове, а кому два килограмма пакли, от которой расчески ломаются. А может, причесываться надо было чаще, чем два раза в неделю?

Она усмехнулась. Как ни странно, от самоиронии полегчало. Теперь стоило добавить красок. Глаза она трогать не стала, а вот губы не грех было подчеркнуть.