Моя милая Софи

Лишь только «шестерка» съехала на обочину и облегченно заглохла, из бардачка грянул похоронный марш. Аверонский уныло покосился на зеркальце, тайно уповая на то, что в нем не возникнет отражение. Как бы не так. Из зеркала мрачно взирала все та же помятая, небритая физиономия. Он мысленно выругался и полез за айфоном.

– Луис?

– Bonjour, mon ami.

Уж лучше Луис, чем кто-нибудь из директоров со своими «неразрешимыми» проблемами. Только их деловой мути сейчас и не хватало!

– J''ecoute.

– Завтра утром, в половине одиннадцатого в аэропорту, – сухо изрек француз. – Рейс из Парижа. Милен.

– Без фамилии?

– Милен Арден. Современный аналог Мессинга, если тебя это интересует. Пришлешь машину. И возьмешь на себя все ее расходы.

– Оплата?

Ощущение было такое, будто абонент на том конце брезгливо скривился:

– Вовек не расплатишься.

– А если серьезно? – Аверонский напрягся.

– Мне ничего не нужно.

– Ты говоришь о бескорыстии, Луис? Ты?

– Да, говорю. Я позвонил – назначил встречу, позвонил в аэропорт – заказал билет. И все. Никаких усилий, Алекс. Это было просто. И бесплатно, – француз усмехнулся. – Может, мне еще счет за телефон выслать?

– Я плачу не за работу.

– Ты платишь за конфиденциальность, – холодно подтвердил Луис. – А я отказываюсь брать.

Аверонский слушал, чувствуя, как в груди содрогается новый вулкан панического бешенства. Мерзкое сочетание. Неизведанное ранее. И потому из-за одного этого стоило драться за возвращение бессмертия.

– Спи спокойно, Алекс. Я и без твоих грошей буду нем, как рыба.

– Гордыня – никудышный союзник, – уже по-русски произнес Аверонский в замолчавшую трубку и откинулся на спинку сиденья. – Значит, первого ножа в спину стоит ожидать от тебя, Луис? Логично. Ты слишком много знаешь, mon cher ami, а теперь, когда у тебя развязаны руки, когда ты непостижимым образом догадался о моем проклятии, ты пустишься во все тяжкие. Гроши, говоришь? Ну да, гроши в сравнении со счетами в Швейцарии, гроши в сравнении с акциями моих компаний…

Айфон снова ожил. На сей раз из динамика полился скорбный плач «Лунной сонаты», и Аверонский непроизвольно подобрался, прежде чем «снять трубку».

Журчание воды. И тишина. Он знал, что она сдерживает дыхание.

– Вы позвонили, чтобы молчать, мадемуазель Хелмс?

– Мне нужно с вами поговорить, – выдохнула девушка.

– Запишись на прием у секретаря.

А я пока подумаю, чем тебя купить. Жаль, фокус с красками больше не пройдет: поторопился.

– У вас нет секретаря.

– Как раз подыскиваю.

– Отражение в стекле еще можно списать на обман зрения, – сказала Софи уже увереннее, – но с каких пор вы стали бриться?

Аверонский скрипнул зубами.

– С сегодняшнего утра.

– Вы действительно очень заняты, Александр?

– Видимо, придется освободиться.

– Где и когда?

Короткий взгляд на часы.

– Я подъеду к Бастионной горке часа через полтора.

– Так далеко уехали?

– Нет. Просто нужно, – усмешка, – побриться.

Айфон вернулся в бардачок, Аверонский – в хорошее расположение духа. Что же мы будем с тобой делать, София…

Мимо пропыхтел грязный Икарус, обдав «шестерку» сизым облаком выхлопного газа. Школьная экскурсия к морю? Не в аэропорт же эта дребезжащая колымага покатила. Хотя, что в такую погоду можно было делать у моря? Чаек отстреливать? Аверонский прищурился. Действительно, что можно делать у моря с красивой девушкой? С очень красивой девушкой, черт бы ее побрал!

Аверонский запустил двигатель. Что ж, Софи, ты сама напросилась.

BMW плавно развернулся, перегородив дорогу, и тихо зашелестел шинами по уже успевшему подсохнуть асфальту.

***

Софи нервничала. Отсидев пятую точку на жесткой деревянной лавке, замерзнув и истоптав Бастионную горку вдоль и поперек в попытке согреться, она давно начала жалеть о скоропалительном вызове, брошенном Аверонскому. Внутри у нее все дрожало, и мысль о трусливом бегстве все назойливее вертелась в голове.

Софи злилась на надоевший зонт, на какого-то тощего типа с серым дипломатом, таскавшегося за ней хвостом, куда бы она ни направилась, и явно набиравшегося храбрости для знакомства. На звон воды в крошечных ручейках-водопадах, стекающих по каменистому руслу. На безысходное свинцовое месиво облаков, грузно ползущих по небу. На промозглую осень. Вдобавок ко всему, в новой куртке было ужасно неудобно, а растрепанные ветром волосы напитались изморосью и отяжелели. Ей следовало забежать домой и переодеться – за полтора часа успела бы обернуться. Но она не забежала. Дома мог быть Макс, сачкующий с уроков, и уж наверняка – Андрей Васильевич, у него сегодня выходной. Смогла бы она удержаться от искушения поделиться с ними грандиозной новостью? Не уверена. А ведь она чувствовала: от ее молчания зависело слишком многое. «Величайший из вампиров» – Софи невольно улыбнулась – вдруг стал уязвимее ребенка. Напряжение и испуг явственно сквозили в его голосе. Знал ли он, что так случится, или безумная метаморфоза застигла его врасплох? Столько вопросов, столько эмоций, столько нервов.