Моя милая ужасная невеста

На праздник магического крещения в замок съехались десятки семей, присягнувших Варлокам. Через пару седмиц после отъезда гостей у меня началась ветряная оспа, а во время лихорадки, повергнув ковен в шок, пробудилась темная магия. Я резко сделалась ужасно уникальной. Никто не понимал, как и чему меня обучать.

– У меня нет ни веснушек, ни оспин, – спокойно ответила я на пристальный взгляд Торстена.

– Знаю.

– Тогда что ты разглядываешь?

– Пытаюсь вспомнить, чем ты мне не нравилась, Марта Варлок, – вдруг произнес он.

– Получается? – иронично хмыкнула я.

– Нет.

Внезапно у меня дрогнула рука.

– Раз у тебя провалы в памяти, милый, то позволь напомнить, – с фальшиво ироничной интонацией проговорила я. – Ты всегда считал меня дурнушкой и не видел смысла этого скрывать.

– Ты же сама знаешь, Марта… – кривовато усмехнулся Зак.

– Знаю что?

– Я врал.

Возникла странная пауза. Мы смотрели глаза в глаза. Могла ли в тот момент я вспомнить, за что не выносила Закари Торстена? Увы, но нет. Все, что я о нем знала раньше, все, что он демонстрировал людям, оказалось маской, ловко прятавшей взрослого, проницательного и демонски привлекательного молодого мужчину. Но ощущение, будто до него в моей жизни не происходило ничего хорошего, было в корне неправильным. Происходило. И многое.

– Дальше давай-ка сам лечись, господин Торстен. – Я вложила в его руку открытую банку с мазью. – У тебя неплохо получается.

– Лечиться?

– И врать тоже, – хмыкнула я.

Обычно, оставив за собой последнее хлесткое слово, моя дорогая матушка гордо поднимала голову и с видом королевы выходила из зала. Со стороны казалось, будто она боялась, что оппонент ответит едким сарказмом, последнее слово превратится во второе с конца, а ей с ходу не удастся придумать другой меткой фразы.

Втайне я всегда подсмеивалась над этой сугубо женской привычкой, но, вручив Торстену банку со снадобьем, поступила ровно как мама: нарядно одетая в чувство собственного превосходства, направилась вон из гостиной. И пришла на кухню, к раковине с грязной посудой. Прямо сказать, паршивый тактический ход, но не выйдешь же в уборную с ватерклозетом или в спальню с разобранной кроватью.

Чувствуя себя полной дурой, я не придумала ничего лучше, как начать эту посуду мыть. С помощью светлых чар. Стояла перед полной раковиной воды с плотной шапкой пены и умело дирижировала кухонной утварью. Тарелку поднять, мочалкой из морской губки потереть, встряхнуть и отправить в сушку. Идеально налаженный процесс! Чуть-чуть – и смогу написать отчет по практике магического домоводства, а потом получить золотой диплом по бытовой магии.

– Помочь? – раздался за плечом бархатистый голос Торстена с сексуальными интонациями. Обычно такими низкими, нарочито мягкими голосами предлагали помочь раздеться, а не домыть гору грязной посуды, накопленной, прости демоны, со вчерашнего дня.

Именно «раздеть» я и услышала!

Тарелка с золотой каемкой и губкой плюхнулись обратно в мыльную пучину. Звон случился непотребный. Я отшатнулась, спасаясь от брызг, но только спиной налетела на Торстена и от души отдавила ему ногу босой пяткой. Хоть бы охнул, паршивец!

– Зак, в твоем доме скоро не останется посуды! – воскликнула я.

Под действием магии вода начала уходить в водосток, постепенно обнажая покрытые тающей пеной посудные руины. Как ни странно, выжили все тарелки, кроме единственной – красивой. От печальной участи оказаться расколотой и закончить славную жизнь в мусорном коробе золотая каемка посудину не спасла.

– Ты только что лишился тарелки.

– Все равно она мне не нравилась. Ненавижу фальшивое золото, – протянул он и по-хозяйски уложил руки мне на талию.

Нахальные ладони скользяще-вкрадчивым движением переместились на живот. Большой палец, будто так и надо, попытался забраться под завязку домашних штанов, но вернулся в исходную позицию, когда я выразительно кашлянула.

Я все гадала, что случилось с Закари Торстеном в гостиной, а он, оказывается, заскучал в четырех стенах и решил развлечься любимым способом: соблазнением врага с привилегиями. Честно говоря, отлегло. И дурацкая атмосфера внезапной неловкости мигом развеялась.

– Зак, я отменила личные границы не для того, чтобы расширять привилегии, – сдержанно заметила я.

– Вообще не думал о привилегиях, но ты сказала, и так это заманчиво прозвучало… – Он опустил голову, провел губами над местом, где шея плавно перетекала в плечо. Ни разу не задел кожу, но волна мурашек все равно побежала. – Божественные демоны, Марта… Ты очень вкусно пахнешь, просто крышу сносит.

На полочках в ванной у Торстена ничего женского не водилось. Второй день я пахла его шампунем с холодным запахом мужского одеколона, видимо, специально купленным в комплект к флакону аромата.

– Зак, я, конечно, догадывалась, что ты любишь свой одеколон, но чтобы настолько!

Торстен замер и проговорил весьма выразительным тоном:

– Марта, в вопросе, как испортить настрой на томный вечер, ты получаешь первый приз.

Он отошел излучать разочарование в двух шагах от меня.