Моя милая ужасная невеста

На нижних этажах жизнь тоже еще не пробудилась. В женском общежитии в это время обычно происходило энергичное движение, и девушки сновали туда-сюда. В купальнях и вовсе не протолкнешься.

Заплетая на ходу растрепанную косу, в гордом одиночестве я спускалась по лестнице в холл, как в спину вдруг выкрикнули:

– Осторожно!

Я резко развернулась. Прямиком на меня, как потерявшая управление вагонетка, летел массивный дорожный сундук. Под действием выброшенного заклятия он замер в воздухе буквально на расстоянии вытянутый руки, еще чуть-чуть – и точно столкнул бы с лестницы.

– Эй! – рявкнула я, задирая голову.

Сверху вниз, перегнувшись через перила, на меня смотрел Адам Бранч. Вид у здоровяка был такой, словно он спрятал в сундуке труп и боялся, что его обнаружат.

– Бранч, по утрам обе руки левые? – возмутилась я.

– Извини, Варлок! – без особого сожаления извинился он.

Я отодвинулась к стене и щелкнула пальцами. Сундук сорвался на ступени, с непристойным грохотом прокатился по лестничному маршу и, соскочив, встал боком. Крышка со стуком раскрылась, и на пол вывалились одежда, книги и куча деревянных ящичков с мелочами. Один рассыпался от удара. В разные стороны покатились самописные перья, грифельные карандаши и ластики. В общем, не труп, а я почти надеялась.

– Не могла подержать? – взвыл Бранч и, перепрыгивая через ступеньку, бросился спасать скарб.

– Смотрю, ты решил устроить каникулы? – хмыкнула я.

Адам перевернул сундук на днище и начал кое-как закидывать внутрь разбросанные вещи, не заботясь об их сохранности.

– Это сундук Стоуна, – ответил он. – Майкл уходит из академии.

– И оставил тебе приданое? – хмыкнула я, проходя мимо.

– Надо сдать в портальную башню, пока никто не видит, – сердито пояснил Бранч. – Он боится из комнаты выходить. Некроманты объявили на него охоту.

Знает, подлец, чем заинтересовать светлую чародейку с утра пораньше! Хотя еще минуту назад эту чародейку интересовал лишь вопрос, как поскорее добраться до черного кофе.

Притормозив, я обернулась и протянула:

– С этого момента поподробнее. Зачем Стоун некромантам? Не поделили с ним умертвие?

– Он подписал разрешение на посмертие, – с мрачным видом пояснил Бранч.

– Какая щедрость и глупость, – хмыкнула я. – С чего вдруг твой приятель пожелал после смерти податься в питомцы?

– Из него выбили согласие! – воскликнул Адам. – Пока меня не было, прижали к стенке и заставили поставить на бумаге отпечаток пальца.

– Надеюсь, палец все еще при нем? – уточнила я.

– На Стоуна упал кирпич! – Он с отчаяньем швырнул в сундук приятельский свитер. – Четыре раза!

– Ну… некроманты никогда не отличались фантазией, – пошутила я, и Бранч одарил меня мрачным взглядом. – Ты так посмотрел, что обязана уточнить: демон с ним, с пальцем, голова-то все еще при Стоуне? Или он уже на пути в задорное посмертие?

– Так и будешь издеваться, Варлок?

– Да дикая какая-то история, – призналась я. – Он в деканат жаловался?

– В деканате сказали, что нужны доказательства. – Бранч вдруг пошел красными пятнами, словно старался проглотить нецензурную брань, но она вставала поперек горла комом и не давала дышать. – И мы принесли доказательства. Кирпичи! Все четыре штуки. Сам собирал каждый осколок! Но нас послали.

– Куда?

– Просто послали.

– Понятно, – вздохнула я и спросила: – В какой, говоришь, комнате прячется наше будущее умертвие?

– Зачем тебе? – насторожился Адам.

– Но он же хочет вернуть подписанное согласие? – Я выразительно изогнула брови. – Схожу с ним в обитель боли и тлена.

– Варлок, ты ему правда поможешь? – В голосе Бранча появилась надежда.

– Ты недавно сказал, что мы большие друзья, – пояснила я, с чего вдруг решила наведаться в темную башню вместо столовой. – Никто не позволит другу поймать башкой кирпич и стать питомцем. Если, конечно, он сам этого не желает.

– Он не желает! – немедленно уверил Адам, назвал номер комнаты, а потом как-то очень по-хитрому постучал по перилам. – Кодовый стук, чтобы отсечь чужаков! Запомнила?

– Ага, – согласилась я, мгновенно забыв, что он изображал, и начала подниматься по лестнице на этаж, где жила жертва некромантского произвола.

Коридор оказался тих, и даже дверь в комнату Стоуна излучала страх. Имя Майкла на табличке, висящей возле стены, было погашено, словно он уже не жил в общежитии. Я требовательно постучалась и позвала:

– Стоун, открой! Это Варлок!

– Чем докажешь, что ты Варлок? – промычал из-за двери жалобный голос.

– Ладно, сиди там, – отозвалась я. – Думала сходить к некромантам, но лучше выпью кофе. Почаще смотри в небо, Стоун, чтобы ничего не прилетело сверху…

В замке немедленно загромыхал ключ. Вспыхнула, должно быть, заколдованная ручка. Дверь приотворили на длину цепочки, и в просвете появился Майкл. Выглядел он не просто кандидатом в умертвия, а готовеньким, свеженьким умертвием: бледный, осунувшийся и со всклокоченными волосами.

– Страдаешь? – хмыкнула я.

– И впрямь Варлок! – охнул он.

– Впусти.