Моя охота за бабочками

Чтобы добраться до Степной Долины близ Синнамари, где жил больной, надо было перебираться через заболоченный рукав реки, протекавшей по глубоким пескам. Доктор добрался до этих мест только к полудню и испытал всю ярость здешнего солнца. Ноэль, видимо тоже страдавший от жары, вздумал побарахтаться в речке. Замечтавшийся о чем-то доктор неприметно для себя выронил поводья, и лошадь, почуяв, что ею управляет новичок, спокойно улеглась прямо в мелкую воду реки. Пришлось доктору против воли искупаться вместе с Ноэлем. Он сердито подхватил поводья и натянул их, желая проучить Ноэля. Увы, конюх забыл застегнуть подбородник, и уздечка осталась в руках растерявшегося доктора, которому пришлось отведать вкус болотистых вод. Ноэль, почувствовав, что он свободен, отряхнулся, заржал и веселым галопом пустился напрямик к хорошо знакомой ему ферме. Незадачливому всаднику пришлось взять уздечку под мышку и шагать пешком. К счастью, до фермы было несколько километров, и доктор, освежившись, проделал этот путь без особых трудностей.

Я увидел доктора лишь поздно вечером. Он рассказал мне о своем приключении, посмеиваясь над собой, как и подобает настоящему мужчине.

***

В один из дней ко мне явились два рослых негра и принесли на сплетенных ветвях связанного двухметрового каймана. Кайман был живой. Что с ним делать? Конечно, проще всего было отравить его цианистым калием. Но тут возникло осложнение: меня интересовала только кожа животного, а доктор Пьер решил во что бы то ни стало отведать кусочек кайманьего хвоста, сообщив мне, что это настоящее лакомство. Я решил убить каймана шестью пулями, пустив по три в каждый глаз. Сказано — сделано. Но, когда я уже начал было с помощью доктора отделять голову каймана от туловища, я с ужасом убедился, что хищник еще жив. Хотя мы привязали его к дереву, он в ярости разинул пасть, и, если бы я не поберегся, он начисто отсек бы мне палец, а то и руку.

Мы оставили его на веранде в надежде, что конец уже близок. Убедившись, что он неподвижен, ссыльные снова привязали его к большой ветке, затем я и доктор Пьер вскрыли каймана, чтобы вынуть внутренности и отделить кожу от мяса. Когда эта операция была закончена, мы нимало не сомневались, что пресмыкающееся мертво, и все же у каймана еще хватило сил приподняться. Конечно, теперь он уже не мотал во все стороны головой, но нам пришлось ждать еще добрых четверть часа, пока он не переселился в мир иной.

Несомненно, эти последние судороги носили чисто рефлекторный характер.

По желанию доктора Пьера его повар приготовил к ужину якобы съедобную часть крокодила, и доктор наслаждался «лакомым блюдом». А меня чуть не стошнило от одного только запаха этого яства.

Зрелость

Нам с доктором Пьером удалось получить отпуск в одно и то же время. Я радовался, что поеду со своим другом, что увижусь с отцом, который уже возвратился во Францию.

Немало времени у меня ушло на упаковку моих энтомологических сокровищ. Получилось внушительное количество ящиков.

В Кайенне мы сели на вековечный парусник, а на Мартинике должны были перейти на пароход «Версаль».

Приехав в Фор-де-Франс и переправив багаж в свою каюту, мы решили, поскольку пароход отходил лишь на следующий день, посетить развалины Сен-Пьера, одного из красивейших городов Антильских островов, разрушенного в 1902 году извержением вулкана Мон Пеле. При этом ужасном бедствии было много жертв.

Я смотрел на развалины с глубоким волнением. Мы подобрали на память несколько вещей, в частности бутылки, любопытным образом искривившиеся под действием подземного огня.

Мы остановились в Карбе, селении, находящемся в окрестности Сен-Пьера. Извержение частично пощадило его. Нас радушно принял местный священник. Рассказав о страшном бедствии, свидетелем которого он был, он пригласил нас пообедать у него. А когда мы встали из-за стола, он велел служанке приготовить для нас две спальни. Мы запротестовали:

— К сожалению, мы не имеем возможности провести ночь под вашей кровлей, так как нынче же вечером должны сесть на пароход, на котором прибыли сюда из Фор-де-Франс.

— Но вам никак нельзя нынче сесть на этот пароход. В виде исключения он в этот рейс обогнет весь остров и будет в Карбе только завтра вечером.

Мы обомлели. Как же нам теперь добраться в Фор-де-Франс до отплытия «Версаля»? У нас нет ни лошади, ни автомобиля!

Мы побежали к берегу, надеясь нанять там пирогу. Если пойти на веслах, может быть, успеем добраться вовремя. К несчастью, хозяева лодок отказались везти нас.

— Нет, месье, нельзя, очень опасно. Опрокинется пирога, а тут акулы.

В конце концов один негр согласился, польстившись на обещанную щедрую награду. Мы поплыли, сменяя друг друга на веслах. Увы, через какой-нибудь километр пирога стала протекать, и пришлось вычерпывать воду старой кастрюлей. Скучная работа!

Три часа мы шли вдоль берега, среди бесчисленных рифов. Море, на счастье, было спокойным, зато вокруг нас ясно были видны плавники акул.