Моя палата

   Степан нервно взглянул на нее, затем махнул рукой и поднялся, направляясь в туалет. Пройдя сначала одну дверь, а затем вторую, он задержал дыхание, и, если бы мог, с удовольствием закрыл бы глаза. Вокруг него витал отвратительный запах, "норовящий залезть в нос, в рот и уши, застрять в волосах, забиться в карманы". Степан старался не делать ни одного лишнего движения, направляясь по заученной траектории: три шага вперед, два налево. Он остановился и приступил к делу.

   Позади гаркнула дверь. Рядом со Степаном остановился один из пациентов, который, покосившись на него, заулыбался и принялся громко произносить:

   – Я наполняю сей кубок для того, чтобы мы выпили за нашу чудесную страну! За наше самое лучшее в мире отделение! За баб, которые не отказывают нам в гостеприимстве, и за Новый год!

   Степан не был уверен, что довел дело до конца. Он развернулся, едва не потеряв штаны, и бросился из этого места подальше. Ноги сами принесли его на пост, подвели к стулу и согнулись в нужный момент. Он долго переводил дыхание, стараясь высыпать из памяти, "словно кучу песка", воспоминания и впечатления, полученные во время этой процедуры.

   На пост вернулся Егор Матвеевич и занял свободный стул рядом со Степаном.

   – Нина Демьяновна, а вы, оказывается, умеете санитаров заставлять лестницы мыть? – восхищенно произнес молодой доктор с интонацией тостующего человека.

   – Я его крестом осенила.

   Доктор одобрительно покивал и поджал губы.

   – Степан, как вы себя чувствуете?

   – Все лучше и лучше... – сказал тот чистую правду.  

   – А знаете, что я подумал? После нашего с вами разговора в палате.

   – Нет.

   – Вы верите, что существует ночь?

   – Верю. Потому что знаю.

   – А вот солнце не верит в ночь. Оно ее никогда не видело.

   Степан потер рукой щеку, вдумываясь в услышанное сообщение.

   – Наверное... – ответил он.

   – Видите, Степан, вы умнее, чем звезды. Вы можете увидеть то, чего не видят гиганты, свет которых виден за триллионы километров. Будьте благоразумны. Цените свой ум! – доктор положил руку на плечо своего собеседника.

   Степан закивал. Не поворачивая голову, он узнал ритмичный мотив стучащих по линолеуму каблучков. К посту подошла Тома.

   – Егор Матвеевич, заводить любимчиков среди пациентов неэтично! – сказала она, широко улыбаясь.

   Баба Нина оторвалась от своей письменности и грозно взглянула на практикантку, опешив от такого вопиющего нарушения субординации. Но не успела ничего произнести, как Егор Матвеевич улыбнулся вслух:

   – Ха! Тамара Васильевна, мы тут вовсе не о простых вещах говорим! А о космосе!

   – Наш Стенька вам уроки дает? – она подмигнула Степану.

   – А то! Вот вы мне тоже дайте урок, и подскажите, где тут можно позвонить?

   Тома подняла повыше подбородок. Лишь один Степан заметил, как она "тайком вытащила колоду карт из потайного кармана на груди". Начиналась ее любимая игра.

   – Смотря, по какому вопросу, Егор Матвеевич. Если по рабочему, то тут рядом есть. А если по личному, то надо искать место поукромнее. – Тома принялась тасовать карты.

   В этот раз молодой доктор не успел ответить, как баба Нина шумно грохнула тумбочкой, вытянула телефонный аппарат и звякнула им о столешницу. Все это время она пристально глядела на Тому, пытаясь найти в ее голове отверстие, не задуманное природой, через которое вытекли все ее мозги. Тома злобно покосилась на аппарат и "сдалась в плен разочарованию, опустив руки". Егор Матвеевич кивнул бабе Нине в знак благодарности и подошел к телефону, чуть не забыв убрать руку с плеча Степана.

   Телефонный диск напряженно загудел, отмеряя ровно то количество цифр, которое было нужно Егору Матвеевичу, чтобы услышать голос нужного человека где-то далеко отсюда. Немного подумав, он все же докрутил последнюю цифру и замер, вслушиваясь в шипение в трубке. Казалось, он уже сам не понимал, шипит ли это аппарат, или его мозг.

   – Алло... – севшим вдруг голосом заговорил молодой доктор. – Оля? Оля? Алло... А, Раиса Филлиповна? Добрый... Да, я, Егор. А Оля есть там?.. А где?.. А когда?.. М... Да нет, ничего, хотел только предупредить, что задержусь, у нас тут ЧП... Да... Нет, не по моей вине, нет... Все хорошо... Ну пусть перезвонит... Куда?

   Он отнял трубку от уха и спросил у стен:

   – А номер тут какой?

   – На аппарате же написано, – подсказала Тома.

   – Гм... Да, пишете? – его голос вновь проник в трубку, – семь-семь-пять-нуль-нуль-одинадцать. Да, это больница... Да, спасибо, жду... С наст...

   – ...упающим... – договорил он фразу, положив трубку на место.