Моя семья и другие звери

Однажды после полудня, не зная, чем себя занять, я решил прогуляться вместе с собаками в поля. Еще раз попробую поймать Старую Плюху, полакомлюсь моллюсками на мелководье, поплаваю и вернусь домой, но сначала сделаю остановку у Петро, с которым мы посплетничаем под арбуз или сочные гранаты. Старой Плюхой я называл большую древнюю водяную черепаху, жившую в одном из каналов. Я пытался ее поймать уже больше месяца, но, несмотря на преклонный возраст, она была очень хитра и подвижна; как бы осторожно ни подбирался я к ней спящей, в решающий момент она просыпалась и, нервно подергав ножками, съезжала по глинистому склону и плюхалась в протоку почти с таким же звуком, как спущенная на воду здоровенная спасательная лодка. Я, конечно, переловил много водных черепах, как черных в золотых крапинках, так и изящных серых с коричневато-кремовыми полосками. Но Старая Плюха была моей заветной мечтой. Черепаха была огромной и такой древней, что побитый панцирь и дряблая кожа совершенно почернели, потеряв окраску далекой молодости. Я дал себе слово, что она будет моей, и поскольку не трогал ее уже целую неделю, то посчитал, что пришла пора совершить очередной набег.

Взяв сумку с бутылочками и коробочками, сачок и корзинку на случай удачной попытки, я зашагал вниз по склону холма в сопровождении моих собак. Сероки умоляюще закричали мне вслед «Джерри! Джерри! Джерри!», но я не обернулся, и тогда они принялись надо мной издеваться и похохатывать и издавать всякие грубые звуки. Их резкие голоса почти пропали, стоило нам войти в оливковую рощу, а затем их вовсе вытеснил хор цикад, от которого дрожал воздух. Потом мы шли по дороге, раскаленной, белой и мягкой, как женская пуховка. Я сделал остановку у колодца Яни, чтобы напиться, а потом заглянул в хлев, перегнувшись через грубую ограду из оливковых веток; там две свиньи, с наслаждением звучно похрюкивая, барахтались в вязкой грязи. С благодарностью надышавшись местными запахами, я похлопал по неопрятному дрожащему заду свинью покрупнее и продолжил путь. На следующем повороте у меня случилась короткая перепалка с двумя толстухами-крестьянками, балансировавшими на головах корзины с фруктами и проявившими сильное недовольство Писуном. Он незаметно к ним подкрался, когда они были увлечены разговором, обнюхал и, чтобы не уронить свое высокое имя, оросил их юбки и ноги. Увлекательный спор о том, кто в этом виноват, растянулся на десять минут и продолжился, пока я от них уходил, но вскоре нас разделило слишком большое расстояние, чтобы расслышать взаимные оскорбления.

Я пересек первые три надела и подзадержался у Таки, чтобы продегустировать его виноград. Сам Таки отсутствовал, но точно не стал бы возражать. Виноградины, мелкие и округлые, имели сладковатый мускусный привкус. Когда я их сжимал, нежная, без косточек мякоть выстреливала в рот, а между большим и указательным пальцем оставалась тряпичная кожица. Мы с собаками съели четыре грозди, и еще две я положил в сумку про запас, после чего мы направились вдоль канала к месту, где Старая Плюха любила съезжать в воду. Я уже собирался предупредить собак, чтобы вели себя тише воды ниже травы, когда вдруг из зарослей пшеницы выскочила большая зеленая ящерица. Собаки с диким лаем бросились следом за ней. И когда я добрался до места назначения, все, что я увидел, – это расходящуюся по воде рябь, говорившую о том, что черепаха только что была здесь. Я сел на землю, перебирая в уме цветистые выражения, которыми встречу собак, когда они вернутся. Но, к моему удивлению, я их не дождался. Тявканье вдали вообще прекратилось, а затем послышался дружный лай через равные промежутки времени: значит, собаки обнаружили нечто необычное. Я поднялся на ноги и, недоумевая, пошел на их призыв.

Они стояли полукругом возле травяной делянки у воды и, увидев меня, бросились навстречу, мотая хвостами и поскуливая от радости, а Роджер обнажил верхние зубы в довольной ухмылке. Сначала я не понял, из-за чего они так возбудились, но потом то, что я принял за длинный корень, зашевелилось, и я увидел пару жирных коричневых водяных змей, свившихся в страстный клубок и невозмутимо глядевших на меня серебристыми бусинками глаз на головках в виде пиковой масти. Это было волнующее открытие, которое, можно сказать, компенсировало провороненную Старую Плюху. Я давно мечтал поймать подобную змею, но они такие быстрые и умелые пловцы, что мне не удавалось подобраться достаточно близко. И вот эта парочка грелась на солнышке, словно дожидаясь, когда они мне достанутся.