Моя тюрчанка

Нам приснится, как, босые, взявшись за руки, мы гуляем по мягкому песочку вдоль края моря, слушая тихую песню пенных волн. Как, звонко смеясь, двумя газелями резвимся в нашем лесопарке – только уже не слякотной зимой, а волшебным летом, под шелестящими на ветру изумрудными кронами деревьев. Наконец, в самом счастливом сне, Ширин будет баюкать на руках щекастого младенца, а я, со слезами умиления на глазах, буду любоваться на жену и дочку. (Почему-то я был уверен, что, если б моя звездочка родила бы мне ребенка – то это непременно была бы дочка, которая выросла бы такой же красивой и доброй, как мама).

Прекрасные видения проплывут по экранам наших закрытых глаз, а следом черной кошкой подкрадется тьма, которая накроет нас, как облако. Еле тлеющие угольки нашего сознания окончательно догорят. Верь я в бессмертие души – сказал бы, что мы сбросим тесные скафандры из плоти и костей и вознесемся прямиком в рай. Мы встретимся там под финиковой пальмой, над весело звенящим прозрачным ручейком, и нежно улыбнемся друг другу. К слову: финиковую пальму я в жизни не видел – только на фото или по телевизору.

Но в загробный мир я не верю. После смерти нас ждет только вечный покой – без звуков, без запахов, без зрительных образов. Что ж, тоже неплохо после не слишком-то радостного земного существования, которое напоминало прогулку по узкой неровной тропинке, с обеих сторон стиснутый колючими кустами.

Но какой бы многотрудной ни была жизнь, мы с Ширин не хотели умирать. Да и кто в восемнадцать-девятнадцать лет будет грезить о могиле?.. Только от полной безысходности, от невозможности найти свое место в жестоком обществе, от того, что люди и обстоятельства буквально выдавливают нас с жизненной тропинки в шипастый кустарник, мы замыслили суицид. Но прежде мы сделаем все, чтобы избежать самоубийства.

Мы напоминали сейчас кота, которому хулиганы-мальчишки привязали к хвосту консервную банку. Бедный взъерошенный котяра мчится, что есть духу, подгоняемый грохотом склянки на шнурке. Испуганный кошак либо окончательно выбьется из сил и свалится с высунутым розовым язычком, либо уткнется мордочкой в ноги хорошей девочки, которая не только отвяжет от кошачьего хвоста проклятую консервную банку, но и возьмет котика на руки, приголубит и отнесет к себе домой.

После пары чашек кофе моя милая возвращалась в спальню. Скоро становилось слышно, как моя красавица стучит по клавишам ноутбука или разговаривает по телефону. Я понимал: Ширин выудила из всемирной паутины еще сколько-то номеров потенциальных работодателей – и теперь упорно звонит. Любимая была точно ныряльщица за таящими жемчуг раковинами. Погружалась в интернет, как в океан. «Добычей» были объявления о работе, по которым стоило хотя бы позвонить – без расистских пометок «только для славян», «азиатов не рассматриваем» и т.п.

Пока Ширин листала сайты в поисках подходящих вакансий, я так и торчал на кухне, безуспешно стараясь отвлечься персидскими сказками. Иногда, сказав моей девочке: «Я в магазин!» – я отправлялся за покупками.

Мы не роскошествовали – да на инвалидскую пенсию особо и не пожируешь. Перечень продуктов, которые я кидал в тележку и вез на кассу, был недлинный и легко помещался у меня в голове. Хлеб, молоко, тушенка, макароны, крупы, докторская колбаса. Бывало, я добавлял сюда огурцы, помидоры и картофель. Управиться с покупками можно было быстрее, чем чихнуть – но я, уже с загруженной тележкой, чертил зигзаги по отделам супермаркета. Мне почему-то казалось: если я немного задержусь – моей милой повезет в поиске работы. И когда я, наконец, вернусь с набитой сумкой домой, моя девочка, сияя улыбкой, выпорхнет бабочкой мне навстречу, обнимет меня и радостно сообщит: «Родной, родной мой!.. У меня на завтра назначено пять собеседований: два – на должность секретарши, еще два – на консьержку и одно – на официантку. Во всех пяти местах мне пообещали, что подадут в миграционную полицию заявление на продление моей визы, как только я приступлю к работе».

Я заходил в мясные ряды и разглядывал выставленные на витрине здоровенные куски говядины и свинины, куриные тушки и окорочки. И фантазировал: к праздничному столу по случаю трудоустройства Ширин неплохо будет взять вот такую, как крайняя слева, долю красного мясца, выкупать в маринаде и запечь в духовке. С вареным картофелем, посыпанным мелко порезанным темно-зеленым укропом, будет запредельно вкусно.

Во фруктовом отделе я присматривался к винограду, мандаринам и ананасам. А из стоящих на полке соков в ярко разукрашенных картонных пакетах или в стеклянных бутылках с цветастыми наклейками – моя взгляд притягивал персиковый. Моя девочка как-то обмолвилась, что любит персиковый сок.

Конечно, не мог я не остановиться и у стеллажей и витрин с кондитерской продукцией. Наше застолье не обойдется без сладкого десерта. В первую голову – надо брать торт «Змеиное молоко». Но еще – и мармелад «апельсиновые дольки», коробку шоколадных конфет, воздушный зефир и печенье со вкусом земляники.