Моя тюрчанка

Моя девочка… Моя милая девочка… Каково ей придется, когда она очнется на жесткой койке, под белым потолком палаты?.. Кругом будут только незнакомые люди: от таких же, как моя звездочка, растерянных и уязвимых пациентов-мигрантов – до стучащих по коридору шипастыми ботинками надзирателей с резиновым дубинками и электрошокерами, и до юрких, как крысы, докторов, «на глазок» определяющих, сколько кубиков убойного, превращающего человека в овощ, препарата ввести тому или другому «больному». В Расее, да и на всей нашей бедной планете, я –каким бы ни был зайчишкой – единственная опора моей любимой. А в ловушке «спецмедучреждения» Ширин, беспомощная, будет одна – совсем одна. Какой ужас моя красавица испытает!.. Дальнейшая судьба моей девочки будет зависеть от изуверов-врачей «спецмеда». Эти господа в камфарных халатах и колпаках, вызывающие в памяти имя кошмарного доктора Менгеле, решат за чашкой чаю и за бутербродами с салом и ветчиной: то ли поизмываться над моей милойпару-тройку недель, то ли уже через денек-другой передать с рук на руки миграционной полиции.

Я кусал губы и плакал – плакал от осознания собственного бессилия. Я ничего не могу сделать для любимой, ничего!.. Падал, падал снег, проникая мне за шиворот. По черному небесному лугу стадами пробегали тучи, время от времени выглядывала тусклая луна. Я горько и криво ухмыльнулся, подумав: ситуация отдаленно напоминает то, как мы ходили вокруг запертого снаружи гнилого барака на Лиственной улице. Как тогда рыдала моя бедная Ширин!.. Но сходство именно что отдаленное. Тогда – самое главное – мы были вместе. Еще Соломон в Екклесиасте сказал, что вдвоем легче сносить удары, чем одному. Упав, двое поднимут друг друга. А сейчас я один, как перст. И моя звездочка – одна; отрезана от меня бетонной оградой, спиралью Бруно и непрошибаемыми воротами. Меня точно распилили, оторвали от меня половинку. Без милой я только пять десятых человека.

Не знаю, может мне просто холодно стало стоять, как вкопанному, на одном месте, или меня сдвинула неясная мысль, что я еще в состоянии что-то предпринять, но я, отчего-то чуть хромая, зашагал вдоль бетонной несокрушимой стены. Раз есть ворота для авто, значит есть и контрольно-пропускной пункт для пешеходов, подумал я, испытывая что-то похожее на надежду. Ха!.. Какой дурак, неотесанная колода!.. Будто бы на КПП меня ждут с пунцовыми розами и чашечкой кофе!.. И все-таки я шел, обретя нечто вроде цели.

Идти пришлось прилично. По левую руку от меня не кончалась глухая ограда, а по правую была разверзнута черная пасть мегаполиса, в которой горели оранжевые огни фонарей. Я чувствовал себя одиноким путником – каким-нибудь оборванным дервишем – скользящим вдоль крутой скалы, над бездонной пропастью, по «козьей тропе». Ограда не пускала меня на охраняемую территорию, а город с распахнутым зевом точно грозил слизнуть меня гигантским лягушачьим языком. От иррационального страха я весь вжимался в стену и крался, как вор. Когда нас с Ширин было двое, можно было из последних сил бороться с обстоятельствами за свой кусок вселенского пирога. Что-то придумывать, изобретать – лишь бы тянуть друг друга из хлюпающего болота. Но когда ты остаешься один – разум и пылкое сердце отказываются тебе служить.

Завернув за угол и сделав еще два десятка шагов, я нашел то, что искал. В стене была дверца, над которой я разобрал вывеску: «Государственное специализированное медицинское учреждение № 12». Не зная, что буду делать через секунду, я распахнул дверь, оказавшуюся незапертой. Переступив порог, я попал в тесный закуток, разгороженный турникетом. За стеклом сидел полисмен – в такой широкой фуражке и в круглых очках в черной оправе. Второй «страж порядка» – в бушлате, вооруженный автоматом, смотрящим дулом вниз – оловянным солдатиком застыл по ту сторону турникета.

– Паспорт, пропуск, – бросил полицейский из-за стекла.

– А?.. – переспросил я, как будто трудно было догадаться, что янычар обращается ко мне.

– Паспорт, пропуск. Предъявите!… – раздраженно уточнил полисмен в огромной фуражке. А автоматчик сурово нахмурил кустистые брови.

Дрожащими пальцами я достал из внутреннего кармана куртки свой паспорт и, через выдвигающуюся ячейку, передал полицейскому.

– Вы издеваетесь?! – изо рта взорвавшегося гневом полицейского полетела слюна. – Пропуск, пропуск давайте!..

– Но… – попытался что-то промямлить я.

– Паспорта недостаточно, – тяжелым голосом пояснил насупленный автоматчик. – Объект режимный. Без пропуска проход запрещен. На вас оформляли пропуск?..

– Н-нет… – запинаясь, начал я. – У меня нет пропуска… Но в… в это медицинское учреждение увезли… мою жену. Я хочу… я должен ее увидеть.

Сидящий за стеклом (ни дать, ни взять – рыба в аквариуме) полисмен яростно толкнул в мою сторону ячейку, в которой лежал мой паспорт:

– Нет – вы все-таки издеваетесь!.. Мне подтереться, что ли, вашим паспортом?.. Пропуск, нужен еще пропуск!.. Вы русский язык-то понимаете?!