Моя возлюбленная сакура

– Не хочу о нем говорить. – Мисаки спрятала руки в карманы толстовки и криво усмехнулась. Аяно как будто хотела что-то добавить, но девушка почувствовала, как настроение портится, спешно попрощалась и ушла домой.

По дороге она, понуро плетясь по улице, вспоминала слова Харуто.

«Я стану тебя достоин»… Никто никогда не говорил ей ничего подобного, так что Мисаки искренне обрадовалась. Но с тех пор он ни разу не позвонил и не написал, и ей стало противно, что ее так осчастливили его слова. Чертовы балаболы! Постыдился бы, а!

Мисаки сердито нахмурилась, поглядела на луну, которая наполовину пряталась за облаком, и подумала: «Не нужны мне никакие отношения, еще пока отдохну. Надо сосредоточиться на работе. Стану полноценным стилистом и открою собственное дело. Опять же, Такаси с Аяно так за меня болеют».

И вдруг телефон в кармане завибрировал. Прочитав имя на экране, девушка невольно застыла.

«Харуто Асакура». Кажется, сердце забилось чуть сильнее.

Вот тоже, нашел когда звонить: а еще позже нельзя было? Она только что решила всю себя посвятить работе. Всё, поезд ушел!

Мисаки фыркнула и хотела положить телефон обратно в карман… и не смогла. Она еще какое-то время буравила взглядом экран, но в конце концов решила, что невежливо игнорировать человека, и приняла вызов.

– Алло? – поприветствовала она собеседника, кажется, чуть более обиженным тоном, чем хотела.

– Добрый вечер! Это Асакура.

Мисаки уже давно не слышала его голоса, и теперь он показался ей ниже, чем она помнила.

– Простите, я так давно не звонил.

– Вам не стоит извиняться. Что-то случилось?

– Мне… Мне заплатили первые деньги.

– Простите?

– То есть… Я уже месяц как устроился в агентство фотографом. Хотел сразу рассказать, но совершенно завалило работой.

Надо же, фотографом… Постойте-ка! А это не попытка ли исполнить обещание и добиться ее расположения? В глазах защипало.

– Вот… И, знаете, если будет время… – начал Харуто, и Мисаки чувствовала, как он волнуется. У нее у самой сердце заколотилось как бешеное, а руки ослабли, и пришлось перехватить телефон покрепче. – М-может, сходим вместе поужинать?!

Да кто ж так делает! Сначала не пишет сто лет, а потом зовет на ужин! Мисаки хотела тут же ему отказать, но какая-то часть души крепко задумалась. Девушка стала взвешивать, как бы лучше ответить, и голос в трубке ее подстегнул:

– Н-ну как?!

Ох, что же делать. Мисаки долго мялась и в конце концов ответила суховато:

– Ну, можно.

Но Харуто обрадовался как ребенок:

– Правда?!

Мисаки легко представила себе, как Харуто ликует, и ей показалось, что она сама как лодочка на волнах.

В итоге они договорились встретиться в ближайший понедельник, в выходной Мисаки.

Опустив телефон, девушка тяжело вздохнула и подняла глаза к небу. Луна выглянула из-за облака, и теперь от ее света вокруг вытянулись тени. Мисаки отправилась домой, будто гонясь за собственной проекцией на земле. А шаг ее стал легче, чем до звонка.

Наступил понедельник, и небо затянуло низкими тучами. С самого утра немного накрапывало. Ко второй половине дня дождь вроде бы прекратился, но грозил начаться снова в любой момент. Вот такая непостоянная погода.

Мисаки, которая валялась у себя и изучала модный журнал, перевела взгляд на часы у изголовья. Пять пятнадцать. Пора потихоньку собираться. Девушка поднялась и вытащила из ящика косметичку.

В самом ли деле стоило соглашаться на свидание? Мисаки красилась, а сама продолжала терзаться сомнениями. И вдруг, глядя на свое отражение, застыла. Нахмурилась и убрала прядь.

Седина… Седых волос сильно прибавилось, и они белели как молоко, которое только что добавили в кофе.

– Да что ж такое…

Это все стресс и усталость? Или еще что-то?..

Девушка постаралась отогнать тревогу, сделала себе новый пробор и спрятала седину среди черных волос.

По вечерам на Синдзюку яблоку негде упасть.

Парочки, которые возвращаются со свиданий, подвыпившие и подобревшие работяги. Мисаки украдкой глянула на розовые с золотом часы у себя на запястье. Назначенное время уже давно настало.

Кто ж опаздывает на свидание, которое сам назначил? Но стоило только Мисаки насупиться, как она увидела бегущего к ней Харуто.

Они давно не виделись. Наверное, поэтому Мисаки показалось, что он как-то повзрослел. Руки из-под укороченного рукава белой рубашки виднелись довольно жилистые, черты лица стали мужественнее. А вот волосы отросли и совершенно – видимо, от спешки – растрепались.

Мисаки почему-то засмущалась и отвела взгляд.

– Прости за опоздание! – Харуто принялся раскланиваться.

– Что ты, я сама только подошла! – ответила девушка, поднимая глаза. Невольно она обратила внимание на ухо, с которого сняли повязку, и увидела там выпуклый, похожий на червячка шрам. Виновато заметила: – След остался…

Харуто зажал мочку между пальцами и нарочито широко улыбнулся:

– Да не болит совсем, не страшно!

– Ну тогда ладно, – промолвила Мисаки, а перед глазами ожили ужасы того дня, и сердце сдавило чувство вины.