Моя вторая мама (др. вар.)

"Он еще вас похоронит и снова женится", – уверяли друзья Леопольдо, такие же как он. Отвратительные, циничные, похотливые. Каждый норовил потискать ее, ущипнуть, поцеловать. Леопольдо не ревновал, напротив, ему даже нравилось смотреть, как Ирене брезгливо морщится от всех этих "знаков внимания".

Они поженились. Леопольдо написал завещание, чего же еще? Теперь, казалось, можно блаженствовать, дожидаясь смерти своего благодетеля. Но Леопольдо превратил ее жизнь в сущий ад и подвергал таким унижениям, что даже Ирене, готовая ради денег на все, проклинала тот день и час, когда связалась с ним. Роскошный дом представлялся ей золотым склепом, где она похоронила свою молодость.

Стоило Ирене проявить строптивость, как муж усмирял ее стеком. То легонько ударит по ноге, то пройдется по животу. Или соберет в кулак ее пышные волосы и с силой тянет то в одну, то в другую сторону, при этом ее голова качается, словно маятник. Он доводил Ирене до слез, заставляя наряжаться и танцевать перед его приятелями, а те слюной исходили, глядя на молодую красотку.

Но Ирене решила терпеть до конца. Не отказываться же в самом деле от такого богатства! Когда-нибудь он все же .сдохнет, и она станет полновластной хозяйкой! Тогда и наверстает упущенное. А сейчас надо смириться, не сердить старика, не перечить ему, пусть верит в ее любовь и бескорыстие.

Но Леопольдо не был идиотом, и чем неистовее клялась ему Ирене в любви, чем жарче становились ее ласки, тем ехиднее ухмылялся хитрый старик:

– Напрасно стараешься, все равно не поверю! Подумаю, подумаю, да и перепишу завещание. Оставлю все какому-нибудь приюту или богадельне. За добро мне воздастся.

Ирене молчала, затаив злобу.

Изредка ей все же удавалось выбраться из дому и тогда она встречалась где-нибудь в кафе с Долорес и Ракель.

Слушая подругу, Ракель сочувственно и в то же время укоризненно качала головой – она ведь предупреждала – а Долорес советовала:

– Да, плюнь ты на этого старика, заведи молодого любовника и радуйся жизни. А то не заметишь, как старость подкатится. Тогда и богатство ни к чему.

– Какая радость без денег, – возражала Ирене. – Нет уж, я лучше буду терпеть. – Она бросала взгляд на часы, вскакивала с места и, попрощавшись, убегала: задержится – скандала не избежать.

Дело дошло до того, что Леопольдо перестал давать деньги Ирене, каждый раз приходилось клянчить – своих у нее давно не было.

Как она мечтала окрутить богатого старика! И вот что из этого получилось!

* * *

Но если Ирене принесла себя в жертву золотому тельцу, то Джина стала рабыней собственной затеи, от которой теперь уже не могла отказаться.

День отъезда неумолимо приближался и не было силы, способной его остановить. Билеты на самолет куплены, вещи уложены, оставалось только попрощаться со всеми и ехать в аэропорт.

Увидит ли она еще когда-нибудь тех, кого любит?

Джина распахнула окно, вдохнула напоенный ароматами цветов теплый воздух. В свете неоновых реклам деревья казались призрачными, нереальными.

На противоположной стороне улицы, за зеленой изгородью, манило разноцветной иллюминацией маленькое кафе.

Сколько чудесных вечеров провела она там с Филипе, Даниэлой и Херардо!

А впереди – новая жизнь, новые люди в чужой, незнакомой стране, муж, который любит ее... Возможно, и она со временем полюбит Ханса, но сейчас в ее сердце Филипе. Мысль о разлуке с ним причиняла нестерпимую боль, и она решила не прощаться с ним.

Джина мысленно представила себе, как сядет с Хансом в машину, как поедет в аэропорт, как подойдет к трапу самолета, и тут услышала, что ее зовет Даниэла.

Джина быстро вытерла слезы и предстала перед Даниэлой довольной, с улыбкой на свеженакрашенных губах.

– Джина, умоляю тебя! Останься, не уезжай! Ты не будешь там счастлива!

Подумай еще раз, прежде чем совершить этот безумный шаг!

– Не уговаривай меня, Даниэла, пойми, это бесполезно. Теперь уже ничего нельзя изменить. Устроим завтра прощальный ужин, а послезавтра – в путь!

Филипе, словно угадав мысли Джины, не поехал в аэропорт. И Херардо, желая отвлечь друга от грустных мыслей, увел его в кафе завтракать.

– Это ты здорово придумал. Хорошая еда помогает во всех случаях жизни, – попробовал пошутить Филипе, но вид у него был мрачный. Они пошли в то самое кафе, которое вызвало недавно у Джины столько воспоминаний. С тех пор, как Филипе здесь был последний раз, ничего не изменилось. Те же маленькие столики, с букетами в маленьких вазочках, те же кельнеры и музыканты. Только тогда рядом с ним сидела Джина, а теперь – Херардо.

Но Филипе ничего не замечал. Его мысли были в аэропорту. Через несколько минут Джина навсегда покинет Мехико.

И в этот момент кончится какой-то очень важный период в жизни Филипе. Как это пережить, он плохо себе представлял. Херардо заказал любимые блюда друга, но тот почти ничего не ел. Выпил немного вина и вдруг спросил:

– Как ты думаешь, она уже улетела?

– Возможно. Но тебе лучше забыть о Джине. Тем временем в аэропорту произошло невероятное.

– Объявляется посадка на рейс три пять восемь, – донеслось из репродуктора.