Моя вторая мама (др. вар.)

Джина уже представляла себя в таком платье. Блондинкам идут голубые тона. Скорее бы забеременеть!

А вдруг она, как Сония вообще не сможет родить? Это будет настоящей трагедией. Филипе, хоть и не столь страстно, но мечтает стать отцом. И вообще, без детей что за семья, что за жизнь!

– Счастливая ты, Даниэла! Через несколько месяцев станешь матерью.

– Знаешь, Джина, все складывается так хорошо, что даже страшно. Ведь у меня есть враги, Ирене и Альберто. Они ненавидят меня, жаждут мести.

– Выбрось это из головы, – пожала плечами Джина. – Подумаем лучше о приданом для твоего малыша.

– Я уже кое-что сшила, – улыбнулась Даниэла и вдруг, подумав о чем-то, нахмурилась. – Знаешь, мы еще ничего не сказали Монике о ребенке. Я решила, что это сделать лучше мне.

Даниэла долго обдумывала, как сообщить новость Монике. Она прекрасно понимала, каким нелегким будет этот разговор. Сначала она, Даниэла, поделила с Моникой любовь Хуана Антонио, а теперь появится и малыш... Вряд ли это очень обрадует Монику.

Даниэла хотела сделать этот разговор с девочкой менее болезненным для нее и, конечно, она боялась потерять с таким трудом завоеванное доверие ребенка. Спустя недели Даниэла, наконец, решилась. Как-то вечером, когда Моника уже была в постели, она, как обычно, пришла рассказать ей сказку: у одной девочки появился братик, она любила его, нянчила, а когда он подрос, они вместе ходили гулять, вместе играли, и им было очень весело.

Сказка показалась Монике необычной: в ней не было ни злой ведьмы, ни красивого принца, ни бедной девушки-красавицы.

– Какая странная сказка! – девочка удивленно смотрела на Даниэлу. Та была чем-то озабочена и сидела, опустив голову.

– И ты тоже странная, – добавила Моника. Даниэла тихо произнесла:

– Я должна тебе что-то сказать... Моника вся обратилась в слух.

– У тебя будет братик, Моника. Наступило молчание.

Наконец, Моника, отведя глаза, едва слышно спросила:

– Ты хочешь сказать, что у вас с папочкой родится ребенок?

– Да, Моника, и мы так счастливы. А ты? – Даниэла замерла, ожидая ответа.

– Не знаю... – Моника отвернулась от Даниэлы.

В эту ночь девочка долго не могла уснуть. Зачем ей братик? Ничего хорошего его рождение ей не сулит. Теперь все в доме будут любить только его.

Папа не будет с ней больше играть, покупать ей игрушки и сладости, – все только ему.

В школу Моника пришла грустная. На переменках не хотела играть с подружками и сидела в сторонке задумавшись.

– Что с тобой, Моника? – участливо спросила Маргарита.

– Видно не сладко живется с мачехой, – съехидничала верная себе Летисия.

Моника молчала, только по щекам катились слезинки.

– Что случилось? – Маргарита заглянула подруге в глаза.

– Даниэла говорит, что у меня будет братик.

– Только братика тебе не хватало, – рассмеялась Летисия. – Теперь-то уж наверняка тебя отправят в интернат, чтобы не мешала!

– Замолчи! – рассердилась Маргарита.

– Я правду говорю! Кому теперь Моника будет нужна, если у мачехи появится свой ребенок?

– Я тоже так думаю, – печально сказала Моника.

Летисия сделала свое дело. Моника снова замкнулась в себе, а к Даниэле стала относиться с подчеркнутой холодностью.

Никакие уговоры не помогали.

– Все это работа Летисии, – сказала Даниэла Марии. – Какая досада!

Ведь Моника уже стала ко мне привыкать. И у нас была бы такая дружная семья!

Я люблю Монику как собственного ребенка.

– Знаю, сеньора, но она слушать ничего не желает. Вы правы, это

Летисия воду мутит.

– Попробую еще раз поговорить с этой девчонкой! Вместе с Даниэлой в школу вызвалась пойти Джина. Они дождались конца уроков и встретили Монику прямо у входа. Рядом с ней, как обычно, были Маргарита и Летисия.

Моника хмуро посмотрела на Даниэлу и не сказала ни слова.

– Ты не хочешь поздороваться с тетей Джиной и своей мамой Даниэлой? – Джина, улыбаясь, протянула девочке руку.

– Она мне не мама, а мачеха, – сделав акцент на последнем слове, сказала Моника, не поднимая глаз.

Такой обиды Даниэла не ожидала: до чего бывают жестокими дети! А тут еще Летисия подлила масла в огонь:

– Какая вы ей мама! Самая настоящая мачеха! Только притворяетесь, что любите Монику, а сами мечтаете от нее избавиться. Ведь она вам чужая! Свой ребенок всегда дороже.

– Это ты притворяешься доброй подругой, а на самом деле просто завидуешь Монике. Противная девчонка! – в сердцах бросила Джина.

– Ничего я не противная! – огрызнулась Летисия. – У меня светлые волосы и серые глаза! Я красивая!

Все попытки Даниэлы доказать Монике, что она не права, наталкивались на стену враждебности или глухого молчания.

– Я не хочу никакого братика и никогда не буду его любить, – упорно твердила девочка. В голосе ее Даниэле теперь уже слышалось не только упрямство, но и злость.