Моя вторая мама (др. вар.)

Ей нравилось беседовать с Джиной, немного взбалмошной, веселой, никогда не унывающей; смотреть, как трудится Даниэла, видеть, как на глазах рождается новая мода. Мелькание людей, телефонные звонки, разговоры, питие кофе под аккомпанемент острых джининых высказываний, – хоть на время заполняли пустоты в жизни Сонии.

* * *

Дора благополучно родила мальчика, черноволосого, пухленького малыша, громким криком он заявил о своем появлении на свет. Назвали его Игнасио.

Мария была вознаграждена за все свои страдания.

"Сколько радости принес ребенок, – думала Дора, целуя сына, – а я хотела от него избавиться".

Даниэла часто заглядывала на кухню, брала на руки малыша и счастливо улыбалась, пытаясь представить, каким будет ее собственный сын.

Только Моника ходила как в воду опущенная. И Марии теперь тоже не до нее, целые дни возится с внуком. А когда у Даниэлы родится ребенок, о Монике совсем забудут. Даже папа. И тогда ее непременно отправят в интернат.

Только в школе Моника отвлекалась от своих грустных мыслей. У трех подружек теперь появилась новая тема для разговоров: "женихи".

Лало и Моника пришли к полному взаимопониманию. У них будет двое детей, мальчик и девочка. Остается лишь подрасти и обвенчаться.

По совету отца Лало подарил Монике красивую коробку шоколада, и, отправляя в рот конфету за конфетой, она серьезно вела с женихом разговор об их будущей жизни.

А вот бедняга Фико страдал без взаимности. Летисия слышать о нем не хотела и выбрасывала подарки, которые несчастный влюбленный передавал ей через Лало и Монику. Летисия твердила, что выйдет замуж только за миллионера, а такие сопляки как Фико ей не нужны.

А Маргарите нравился Рамон. Она не могла забыть его слов, сказанных в гостях у Даниэлы: "Ты такая красивая, Маргарита!"

– А ты всему веришь, – ехидничала Летисия. – Мало ли кто что скажет.

Ты разве не знаешь, что этот Рамон – жених Сонии, хотя она годится ему в матери?

Глава 25

Следующей мамой стала Ракель, родив прекрасного сына. Мануэль Хустино, – так назвали малыша, – стал центром жизни не только родителей, но более всего счастливой бабушки Долорес. Вся ее кипучая энергия и фантазия были обращены теперь на воспитание внука. Мануэль кипел, но в бессилии опускал руки, когда слышал, как Долорес читает младенцу биографии великих людей, стремясь сделать из внука гения. Он ругал жену за то, что та безвольно подчиняется Долорес, но счастливая, хорошенькая Ракель, как всегда, полностью доверялась любимой свекрови.

В один из дней раздался звонок и в дверях появилась Ирене. Какой они являли контраст, эти две когда-то близкие подруги, две красивые молодые женщины! С лица Ракель не сходила мягкая улыбка, а глаза светились загадочной, тайной нежностью, присущей только что родившим женщинам. Рядом с ней Ирене выглядела ярким пустоцветом, тяготившемся своей бесполезной красотой.

Ирене, оглядев подругу, поздравила ее сначала с прекрасным видом, а потом уже с рождением ребенка. И, передавая Ракель пакет, перевязанный голубой лентой, призналась:

– Я так соскучилась по тебе и Долорес. Вот, возьми для малыша.

– Спасибо, дорогая. Я тоже по тебе соскучилась. Как поживаешь?

– По-прежнему. Вконец измучилась со своим стариком. Как бы раньше его не уйти на тот свет. Каждый день придумывает что-нибудь новое, только бы поиздеваться надо мной!

– Зачем же ты терпишь? – удивилась Долорес. – Ведь он изломал тебе жизнь!

– Не он! – хорошенькое личико Ирене исказила гримаса злости, в глазах зажглись недобрые огоньки. – Даниэла! Вот кто изломал мне жизнь! Но я ничего не забыла и не успокоюсь, пока не отомщу!

– Надеюсь ты не собираешься снова отослать ей змею или пойти к ней с огнетушителем?

– Нет! Теперь у меня другие планы! – Ирене усмехнулась.

– Хочешь взять на руки моего малыша? – переменила тему Ракель.

Ирене несколько секунд подержала ребенка на вытянутых руках и вернула его в объятия матери со словами:

– Детей я люблю больше издали.

– Напрасно. Надо было тебе выйти замуж за молодого и тоже родить, – возразила Долорес.

– Родишь от моего старика, как же! Лучше бы умер он, а не твой муж. Приношу тебе мои искренние соболезнования! Как это случилось?

Тень набежала на лицо старой женщины. Как раз накануне она была на могиле Хустино. Целый час разговаривала с ним, будто с живым, наплакалась вволю.

– Ты спрашиваешь, как это случилось? – Долорес с тоской посмотрела на Ирене. – Он умер, как святой. На скамейке, в парке. Мы как раз строили планы нашей супружеской жизни...

Долорес умолкла, не было сил говорить. Потом тряхнула головой, словно желая отогнать тягостные воспоминания, и заговорила о другом.

У нее были грандиозные планы. Сыновьям Хустино, как они не скандалили, не угрожали, не удалось отобрать у Долорес оставленные мужем деньги, и теперь она собиралась развернуться во всю. Прежде всего она купит маленький мотоцикл для Мануэля Хустино. Потом просторный дом с садом. И, чем черт не шутит, спортивный самолет, о котором она давно мечтала.

Ирене рассеянно слушала, мысли ее были заняты другим. Вдруг она взглянула на часы:

Половина пятого.

– Я, пожалуй, пойду.