Моя вторая мама (др. вар.)

Она прибавила газу и, не отрываясь, смотрела в зеркало на приближающийся с неотвратимой неизбежностью грузовик, который, нагнав, начал сталкивать ее с дороги. И только тут Даниэла заметила впереди разгружающийся рефрижератор; она попыталась объехать его, но новый толчок грузовика-убийцы резко тряхнул автомобиль, и Даниэла выпустила руль...

Машина на скорости налетела на рефрижератор и, перевернувшись несколько раз, со скрежетом приземлилась в кювете.

Вся в крови, Даниэла неподвижно лежала в разбитой машине. Она была без сознания. Прибежавшие люди вызвали скорую помощь и с сожалением смотрели на окровавленную беременную женщину.

Загудела сирена скорой помощи. Даниэлу уложили на носилки, внесли в машину. Но она по-прежнему не шевелилась.

Хуан Антонио ехал той же дорогой, что и его жена. Впереди образовалась пробка. "Видно, авария", – подумал Хуан Антонио, не подозревая о случившемся, и поехал обходным путем.

Он застал Сонию в гостиной одну. Странно! Почему до сих пор не приехала Даниэла?

В дверь позвонили.

Это она.

Но это была Джина.

– Даниэлы еще нет? – удивилась Джина. – Куда же она делась? Я выехала гораздо позднее.

– Скоро появится. Может быть, завернула куда-нибудь по дороге? – высказала предположение Сония. – Или застряла на шоссе. Хуан Антонио говорит, что попал на дороге в пробку.

– Дай Бог, чтобы с ней ничего не случилось, лучше ей сейчас не водить машину.

– Не паникуй, Джина. – Сония прислушивалась к шуму воды в ванной.

Рамон принимал душ, а ей хотелось, чтобы он скорее вышел к гостям, чего нельзя было сказать о самом Рамоне.

Хуан Антонио относился теперь к нему без прежнего пренебрежения, но Рамон не забыл старых обид и предпочитал пореже видеться с этим "сеньором", как он его называл.

Зазвонил телефон.

Трубку сняла Сония.

– Что с ней, Мария? – встревоженно спросила Сония и передала трубку брату.

– Что? Она попала в аварию? – воскликнул Хуан Антонио. – В больнице скорой помощи? Мы немедленно выезжаем.

– Я сейчас позвоню доктору Каррансе, попрошу срочно приехать туда. – Сония набрала нужный номер.

Через полчаса они уже были в больнице.

* * *

– Мария! Это я, я во всем виновата! – в отчаянье твердила Моника Сквозь слезы. – Я не хочу, чтобы Даниэла и братик умерли, не хочу! Боженька!

Ты отнял у меня мамочку и Игнасио, не отнимай Даниэлу и братика! Зачем только я говорила, что не буду любить братика, зачем? – Девочка так горько плакала, так убивалась, как могут только взрослые.

Она, то бежала в свою комнату и горячо молилась перед иконой Девы Марии, то возвращалась в кухню и умоляла Марию поехать с ней в больницу.

У Марии сердце разрывалось от жалости и она, как могла, успокаивала Монику.

– Ты ни в чем не виновата, дочка, не плачь, просто так случилось.

Даниэла и братик живы, скоро будут дома. А ехать в больницу нам пока не надо, мы там будем только мешать. Дождемся папу, услышим, что он скажет.

Ребенок остался жив, но он был совсем крохотным, как и все недоношенные дети, и его поместили в инкубатор.

Пока шла операция, Хуан Антонио, Джина, Сония и Рамон ждали в приемной. Время тянулось бесконечно долго. Вскоре появились Мануэль и Филипе. Сидя в окружении самых близких людей, видя их скорбные лица, Хуан Антонио в отчаянии думал о бедах, что поселились в его доме: Лусия, Игнасио и вот теперь такое несчастье с Даниэлой. Слава Богу, ребенок жив, но Даниэла не сможет больше иметь детей. Бедная, любимая, родная Даниэла... Хоть бы скорее увидеть ее! А малыша показали. Такой маленький, жалкий! Лежит в инкубаторе, словно вылупившийся из яйца цыпленок. Глаза большие, черные, как у матери.

Наконец, вышел доктор Карранса, давний друг семьи Хуана Антонио.

– Можешь пройти к Даниэле, только на минутку, ее нельзя утомлять, она еще очень слаба.

Даниэла лежала бледная, ни кровинки в лице, волосы разметались по подушке. Увидев мужа, она сделала какое-то движение, но тут же застонала от боли, по щекам покатились слезы.

– Родная моя, – только и произнес Хуан Антонио, едва сдерживая рыдания и осторожно погладил ее руку.

Рука была холодной. Даниэла потеряла много крови.

– Что с нашим сыном? – едва слышно спросила она. Ей трудно было говорить. Наркоз постепенно отходил и боль становилась все резче. – Мне сказали, что он жив. Это правда?

– Правда, дорогая. Мы все его видели. Твои друзья здесь и очень беспокоятся о тебе.

– Мне так хочется на него взглянуть!

– Потерпи немного, тебе пока нельзя вставать с постели.

– Этот грузовик... Шофер нарочно сбил меня... Я знаю... – В глазах Даниэлы мелькнул страх.

– Успокойся, любимая, не думай об этом. Главное, что ты и малыш живы.

Моника плачет, хочет прийти к тебе в больницу, – помолчав, добавил он, – мне Мария сказала по телефону.

– Нет, нет, я сейчас не хочу ее видеть, она говорила, что не хочет братика, не будет любить моего мальчика, – заволновалась Даниэла.

– Не сердись на нее, дорогая, – мягко произнес Хуан Антонио, – ведь она еще маленькая.