Моя жизнь

более 25 лет, но уже с первой встречи я убедился, что это человек большой

учености, с сильным характером. Было известно, что он шатавадани (человек, обладающий способностью одновременно запоминать или следить за сотней

вещей). Д-р Мехта посоветовал мне испытать его исключительную память. Я

исчерпал свой запас слов из всех известных мне европейских языков и попросил

поэта повторить эти слова. Он повторил и даже точно в том же порядке, в

каком я их назвал. Я позавидовал такой способности, но не это очаровало

меня. Черты, действительно восхитившие меня, я открыл позже. Это были его

глубокое знание священных книг, безупречность характера и горячее стремление

к самопознанию. Впоследствии я убедился, что в самопознании он видел

единственный смысл своей жизни. Следующие строки Муктананда никогда не

сходили с его уст и всегда жили в его сердце:

Я буду считать себя счастливым только тогда,

Когда буду видеть Его в каждом своем поступке;

Поистине Он - нить,

что поддерживает жизнь Муктананда.

Коммерческие операции Райчандбхая выражались в сотнях тысяч рупий. Он был

знатоком жемчуга и бриллиантов. Он умел разрешить любой, даже самый

запутанный деловой вопрос. Но не это было основным в его жизни. Главным у

него была страсть к созерцанию бога. На его рабочем столе всегда лежали

религиозные книги и дневник. Закончив дела, он тотчас брался за них. Многие

из его опубликованных сочинений представляют собой воспроизведение записей

из дневника. Человек, который сразу после разговора о важной коммерческой

сделке начинал писать о сокровенных тайнах духа, был, разумеется, не

дельцом, а подлинным искателем истины. Не раз и не два, а очень часто я

наблюдал, как в разгар коммерческих дел он погружался в благочестивые

размышления. Я никогда не видел, чтобы он выходил из себя. Нас не связывали

ни деловые, ни другие эгоистические отношения, я испытывал удовольствие от

самого общения с ним. Я был в то время всего лишь адвокатом без практики, но

где бы мы ни встретились, он всегда заводил со мной беседы на религиозные

темы. Я шел тогда ощупью, нельзя сказать, что у меня был серьезный интерес к

религии, но беседы с ним захватывали меня. С тех пор я встречался со многими

религиозными деятелями, стремился увидеться с главами различных религий, и

должен сказать, что ни один из них не произвел на меня такого сильного

впечатления, как Райчандбхай. Его слова проникали мне глубоко в душу. Я

преклонялся перед его умом, его высокой нравственностью и был уверен, что он

никогда не стал бы преднамеренно сбивать меня с пути, что он вверяет мне

свои сокровенные мысли. Поэтому в моменты духовного кризиса я неизменно

искал прибежища у него.

Однако, несмотря на уважение к нему, я не смог отвести ему в своем сердце

место гуру. Оно все еще не занято, и я продолжаю поиски.

Я верю в индусское учение о гуру и его значение для духовного познания.

Думаю, есть большая доля истины в том, что истинное познание невозможно без

гуру. Несовершенный учитель может быть терпим в мирских делах, но не в

вопросах духовных. Только совершенный гнани заслуживает, чтобы его считали

гуру. Необходимо всегда стремиться к самоусовершенствованию, ибо каждый

получает такого гуру, какого заслуживает. Бесконечное стремление к

совершенству - право каждого. Оно его собственная награда. Остальное все в

руках бога.

Итак, хотя я не мог отвести Райчандбхаю место гуру в своем сердце, он

неоднократно, как увидите дальше, направлял меня и помогал мне. Три

современника оказали сильное влияние на мою жизнь: Райчандбхай -

непосредственным общением со мной, Толстой - своей книгой "Царство божие

внутри нас" и Раскин - книгой "Последнему, что и первому". Но о них я скажу

ниже.

II. КАК Я НАЧАЛ ЖИЗНЬ

Старший брат возлагал на меня большие надежды. Он жаждал богатства, известности, славы. У него было благородное, чрезвычайно доброе сердце. Это

качество в сочетании с простотой привлекало к нему многих друзей, и с их

помощью он надеялся обеспечить меня клиентами. Он рассчитывал, что у меня

будет громадная практика, и в расчете на это чрезмерно увеличил домашние

расходы. Он прилагал все старания, подготовляя поле деятельности для меня.

Буря, разразившаяся в касте в связи с моим отъездом за границу, еще не

утихла. Члены касты разделились на два лагеря: одни сразу же снова признали

меня, другие не были склонны допускать меня в касту. Для того чтобы

польстить первому лагерю, брат повез меня в Насик, где я омылся в священной

реке, а прибыв в Раджкот, он дал обед в честь касты. Мне все это не

нравилось. Но любовь брата ко мне была безграничной, а моя преданность ему -

под стать этой любви, и потому я беспрекословно выполнял все его желания, считая его волю законом. Таким образом, затруднения, связанные с

возвращением в касту, были фактически преодолены.

Я никогда не пытался искать доступа в секту, не захотевшую принять меня, не было у меня и никакой обиды на руководителей секты. Некоторые из них

относились ко мне неприязненно, но я тщательно старался не задевать их