Моя жизнь в дороге. Мемуары великой феминистки

Подобное расовое многообразие среди моих попутчиц помогло мне заметить в этой стране множество важных вещей, которые не могут не вызывать беспокойство. Так, несмотря на то что все мы говорили об освобождении женщин, журналисты задавали мне вопросы о женщинах, а потом спрашивали Дороти, Фло или Маргарет о гражданских правах. Хотя Фло была на восемнадцать лет старше меня и к тому же довольно известна как адвокат, защищавшая женщин. Некоторое время мы терпеливо сносили эти попытки разделить нас и лишь потом возмущались – полушутливо-полусердито, как Фло, или с отсылкой на историю, как Маргарет, процитировавшая бессмертные слова Соджорнер Трут: «Разве я не женщина?» Это была лишь верхушка айсберга, лишь поверхность общей проблемы: нежелание СМИ замечать многих цветных женщин, ставших первопроходцами в борьбе за свои права.

Подобно тому, как образ может затмить суть, лишь многолетняя упорная борьба способна помешать опасениям осуществиться.

Порой гендерная политика принимала и вовсе жалкие и чудны́е формы. Например, меня до тридцати с лишним лет – до того, как я утвердилась в роли феминистки, – называли «хорошенькой девочкой», а потом я внезапно услышала в свой адрес «красавица». Теперь ко мне не только чаще прежнего применяли эпитеты, связанные с внешностью, но и прямо заявляли, что моя внешность есть единственная причина, по которой на меня вообще обращают внимание. В 1971 году в газете «The St. Petersburg Times» вышла статья под заголовком «Красота Глории идет вразрез с ее миссией»[25]. Лишь спустя несколько лет я поняла, с чем связана такая внезапная перемена отношения к одному и тому же человеку. Все дело в том, что, по мнению общественности, я как феминистка должна была быть непривлекательной, и лишь потому, что не укладывалась в этот стереотип, меня удостаивали подобных эпитетов. Подтекст был таким: «Если ты можешь подцепить мужика – зачем тебе равная с ним зарплата?»

За этим последовали обвинения в том, что меня слушают только за мою внешность, а значит, я – продукт СМИ. И хотя на протяжении всей своей карьеры я была внештатным автором и никто не говорил мне, что статьи мои публикуют только благодаря тому, как я выгляжу, теперь это стало универсальным объяснением – сколько бы я ни работала. И не важно, что почти всегда получалось с точностью до наоборот – например, когда мой литературный агент отправил меня к редактору крупного национального издания, тот только отмахнулся: «Нам не нужна хорошенькая девочка – нам нужен писатель!» Даже дожив до седых волос, я буду воспринимать как оскорбление и беспочвенное обвинение саму мысль о том, что все мои достижения стали возможными только из-за смазливой внешности.

К счастью, благодаря своим путешествиям и выступлениям я встретила немало здравомыслящих людей. Так, однажды, когда один репортер заговорил о моей внешности как о чем-то несравненно более важном, чем всё, что я могла бы сказать, одна пожилая женщина в зале встала со своего места. «Не волнуйся, милая, – сказала она мне, желая утешить. – Главное, чтобы тот, кто мог сыграть в игру – и выиграть, – сказал: “Игра ваша выеденного яйца не стоит!”».

Еще я многому научилась у своих партнеров по выступлениям. В частности, когда мы были на Юге, какой-нибудь мужчина в зале обязательно высказывал оригинальную мысль, что выступающие вместе черная и белая женщины непременно должны быть лесбиянками. На это у Флоринс Кеннеди также был заготовлен замечательный ответ: «На мое место метите?»

Если меня называли лесбиянкой – а в те времена феминистки-одиночки в общественном сознании не могли быть никем иным, – я просто отвечала: «Спасибо». Таким образом, я ничего не сообщала о своей личной жизни, приводила «обвинителя» в замешательство, открыто выражала солидарность с настоящими лесбиянками и к тому же веселила аудиторию.

Со временем я стала понимать, что подобное взаимопонимание возможно, только когда все участники – на одной волне. Постепенно перестала бояться выступать в одиночку. Бывало, меня вновь охватывало волнение – как приступ малярии, – но я усвоила главное:

аудитория может стать твоим партнером, если научиться не только говорить, но и слушать ее.