Моими очами

Был горбун и суров и потешен,
И на грузном могильном горбу:
«Многогрешен, Господь, многогрешен», –
Написал, заклиная судьбу.

Эта надпись написана мелом,
Сочинили её старику,
Когда милым был занят он делом,
Милым делом на грешном веку.

Был горбун совратителем девок,
Низвергал их с любовных высот
И умело подстреливал белок,
То бишь целок подстреливал влёт.

Но и девки его не прощали,
И в мятежные сны горбуна
Озорные частушки кричали
И швыряли охапки говна.

* * *

А это Пушкин кровью истекает,
А это Лермонтова грудь прострелена, –
Так вот, земля, любовь твоя какая,
А ведь тебе любить их было велено.

Так вот, земля, каков ответ твой Богу,
Каков итог твоей разбойной смелости,
А Бог ведь спал, забыв свою тревогу,
А Бог ведь думал, что поэты в целости.

* * *

С сумасшедшей трубою по градам и весям:
Это я, это я, это страшный мой суд,
Это я изошёл из себя, как из чресел,
А небесные силы безумца спасут.

И душа моя скачет за мною вприпрыжку,
И порою она забегает вперёд,
Чтобы видели все непоседу-мартышку,
Чтоб потешился русский смешливый народ.

* * *

Утихомирились поэты,
Уже не машут кулаком,
Ведут загробные беседы
С букашкой, пташкой, червяком.

Уже друг к другу ходят в гости,
Соседством вечным дорожа…
– Как много мёртвых на погосте!
Горит у каждого душа.

И нет ни грусти, ни укора
На примирившихся губах…
И столько тайного простора
В полуразрушенных гробах.

* * *

Не пускайте их в ваши дома,
Ибо может случиться и так,
Что сойдут ваши дети с ума,
Попадут ваши дети впросак, –

Им не надо глядеть на слепых,
Им не надо глядеть на калек,
Им не надо глядеть на таких,
Чей под первым забором ночлег.

Им не надо глядеть на собак,
У собак философские лбы,
У собак на сократовских лбах
Беспокойные знаки судьбы.

* * *

Напомню о своих обидах Господу,
Чтобы собой кичился он не слишком,
Когда я в облаченьи грозных гроз приду,
Состарившийся бедственный мальчишка.

Я потому состарился негаданно,
Что жил у мира скотского в загоне,
Что был и мне обещан запах ладана,
А я вдыхал ущербный запах вони.

И в облаченьи грозных гроз мифическом
Сойду я в рай и в ад попеременно
С лицом своим возвышенно-скептическим
Полупомешанного джентльмена.

* * *

Сновидение бурно торопится к выходу,
Словно с женщиной грозный нескромный финал,
Но зачем-то кончается строчкою Пригова –
И окрашено небом в чужие тона.

Я не знаю, потеряно в нём или найдено
То, что ищем во сне мы – или наяву, –
Но осталась на сердце какая-то ссадина
И кого-то я молча тревожно зову…

* * *