Моё настоящее имя. Истории с биографией

С не свойственной его породе неуклюжестью он тыркал лапы туда-сюда, горбился и крутил головой. Его серая, с белой мордой голова была устремлена к земле, а хвост смотрел в небо. Его эквилибр на ветках голого дерева был до смешного нелеп. Не одна я за ним наблюдала – с недалекой крыши двухэтажного детского сада подлетела ворона и уселась на соседнем дереве. Но оказалась она не любопытствующим наблюдателем, а хищным охотником. Она перелетела поближе к несовершеннолетнему коту, на ветку над ним. Кот забеспокоился, закрутил головой. А ворона начала свою игру: мелкими перелетами она приближалась к коту, и тот, разгадав маневр, заторопился, пробовал на прочность передними лапами ветки, но надежной не находил. Ворона уселась на ветку прямо над его головой, наблюдала за нервным котиком и, вероятно, обдумывала стратегию. А потом ринулась на кошачью голову, намереваясь клюнуть жертву в глаз. Кот махнул лапой, потерял равновесие и чуть не упал с дерева. Но врага отогнал. Я долго смотрела на эту дуэль, но победитель не выявлялся так долго, что я ушла, не досмотрев до конца.

С тех пор я очень внимательно наблюдаю за воронами, тем более что у меня появилась замечательная смотровая площадка. Из кухонного окна моей квартиры на шестом этаже открывается богатый событиями, разнообразными отношениями, ссорами, ухаживаниями и любовью мир ворон.

Я стала сыпать на крышку кондиционера под моим окном геркулес или что под руку попадет, зависала за занавеской и наблюдала птичью жизнь. Правда, чаще прилетают голуби, которые мне не так уж интересны, но иногда прилетают и вороны. Некоторых я уже знаю в лицо – черную с двумя серыми полосами на крыльях, пеструю с черно-белыми островками на спине и крыльях. Иногда они ссорятся, иногда целуются, иногда гоняют соперников от корма. Есть одна парочка, которая меньше интересуется кормом, чем продлением рода. Когда прилетают вороны, а не голуби, я немедленно выкладываю им что-нибудь мясное – колбасу, котлету. Вообще-то мы очень редко устраиваем им такой праздник, потому что у нас в доме мяса почти не бывает. Но вороны, о чем мы и раньше знали из художественной литературы, любят сыр. И вот я божественной своей рукой кладу на импровизированную кормушку кусочки сыра. Они меня благодарят. Кланяются. Могли бы говорить, непременно сказали бы “спасибо”.

В этом году на тополе напротив моего окна поссорились три вороны – там в раздвоенном стволе торчало пережившее зиму старое гнездо. И они стали его ремонтировать. Все трое. А потом самка выбрала себе подходящего самца, и новая парочка стала прогонять третьего лишнего. И через несколько дней он исчез. Теперь одна ворона сидит на гнезде, один хвост торчит, а вторая – второй! – кормит ее. Притаскивает в клюве довольно крупные куски не разгляжу чего. Я знаю, откуда она (он!) их берет: недалеко помойка, и заботливые отцы семейств разрывают клювами пластиковые пакеты, вытаскивают оттуда самое вкусное и тащат в гнездо. А я сижу на окне и оторваться не могу, наблюдаю эту кормежку. Скоро выведутся птенцы, и тогда я буду считать ворон – сначала их почти не видно, потом они подрастут и начнут высовывать головы с разинутыми клювами. А родители будут кормить детей, и я уже не смогу разобрать, кто отец, кто мать. Потом птенцов начнут учить летать – иногда они падают, и родители их поднимают, подталкивая клювами и крыльями. Умные, хитрые, семейственные, они всё больше мне нравятся.

Я давно полюбила восточную мысль о перерождении. Один индийский гуру Син-юнь считал, что перерождение не размывает “Я”, ядро личности сохраняется неизменным и не зависит от тела, в котором это “Я” временно пребывает. Но он же считал, что человек не помнит свои прошлые жизни из-за “замешательства перерождения”. Этот промежуточный период между прожитой жизнью и новым рождением – по индийским представлениям – человек не должен помнить. И, чтобы эту память удалить, ангел перед рождением нового человека проводит пальцем между носом и верхней губой – и образуется “носогубная складка”. Правда, в последнее время многие женщины удаляют эту “складку забвения” косметическим способом, но пока нет сведений о том, возвращает ли эта процедура утраченную память о прошлых жизнях.

И еще я знаю индийскую притчу о том, как один индийский гуру двадцать лет медитировал под деревом в ожидании индийской условной смерти, в подготовке в следующему перевоплощению, но в последнее мгновение жизни увидел прекрасного оленя, отвлекся, залюбовался им, тут же умер и перевоплотился в оленя.

Если бы я верила в эту замечательную легенду, я бы предпочла перевоплотиться в ворону.

Увидите ворону – не убивайте ее. Вдруг это я?

Женщина, которую никто не помнит…

Женя Шафран