Моё прекрасное чудовище

Я с трудом сдерживала готовые вырваться слезы. Нет. Дочь генерала Лавона не может рыдать в такой ситуации. Будущая жена генерала Райена не имеет права распускать нюни, она должна думать о том, как решить проблему и каким способом защитить близких и родных. Она должна…

А где-то далеко-далеко тоскливо и горестно завыли гариконы.

Я подошла к окну, прикрыла глаза, вслушиваясь в их тягучие голоса, заполонявшие мою душу неизмеримой тоской.

Гариконы. Хищные, ловкие, твари тьмы и ночи. Принявшие меня, как свою. С глазами-звездами и умными мордами. Они стоят на страже таких, как я, повинуются, слушаются. Они чувствуют меня и мое состояние.

И снова мне показалось, что откуда-то из недр сознания пытается выскользнуть некое понимание.

Таких, как я?

Гариконы!

Распахнула глаза, всматриваясь в ночную тьму.

Они защищают таких, как я!

Попыталась вспомнить рассказ Астеша о гибели семьи Салтьер. Что же там такое было… Было! Нет, наоборот. Не было. В его рассказе не упоминались гариконы. Почему они не защищали семью темных шаенов?

Не защищали, потому что…

Озарение острой молнией резануло по моему сознанию. Мысль, недавно ускользавшая, внезапно стала яркой картинкой. И мне стало жутко. Жутко настолько, что я вцепилась руками в подоконник.

И все же.

Гариконы!

Все это время бывшие рядом. Тенями ходившие в лесу и у стен замка. Они были там, в темноте ночи. Ждали меня и вслушивались в каждое движение, ощущали каждый мой шаг, слово, чувствовали ментально.

Они должны были быть с семьей Салтьер. Но их не было.

Я кинулась к выходу. Что бы там ни внушал мне Астеш, теперь я точно была уверена: мне необходимо поговорить с Дарьером.

В его комнату я вошла с высоко поднятой головой и тяжело бьющимся сердцем. Он стоял посреди комнаты, спиной ко мне.

– Доброй ночи, – произнесла дрожащим голосом.

– Я ждал вас, моя леди, – тихо ответил он.

– Я пришла.

Мой преданный слуга повернулся. Старческие морщины практически стерлись с его лица. Он был все тем же Дарьером – и совсем не похожим на него. Прямой, с темным взглядом, в котором я только теперь увидела те самые глубоко спрятанные искорки. Едва различимую воронку искр. Вернее сказать, он позволил мне их увидеть.

– Хотите узнать, почему я все это время молчал?

– Хочу, – сказала, вдруг отчетливо понимая, что до ужаса боюсь его ответа. – Я знаю, что кроме меня выжил еще один темный шаен. И подозреваю, что он виновен в гибели семьи Салтьер.

Дарьер невесело усмехнулся.

– Совершенно верно, моя маленькая леди. Но всего один вопрос перед тем, как я все расскажу. Как вы догадались?

Я подошла ближе, старясь присмотреться к новому для меня Дарьеру.

– Гариконы. Они пошли за мной. Они ценой собственной жизни защищали меня перед Астешем, без страха, без тени сомнения. Так же они должны были защищать и семью Салтьер. Но я как-то упустила из рассказа Астеша, что они там были. Или не упустила? Гариконы не защищали семью. И вот тут пришла мысль… Очень страшная мысль. Они не защищали род Салтьер, потому что у них был приказ. Приказ того, кого они слушались беспрекословно. Приказ очень сильного темного шаена.

– И вы решили, что этот шаен – я?!

Я хмуро смотрела на Дарьера.

– У вас есть другое объяснение?

– Есть, – странным глухим голосом ответил слуга. – И, пожалуй, вам тоже пора узнать. Я слышал о приглашении государя Горда. И чувствую, что это не самое худшее, что вам предстоит. От того, как вы сейчас поймете меня и насколько поверите, зависит ваша жизнь. И не только.

Я встала напротив Дарьера. Посмотрела ему в лицо и произнесла:

– Говори. Я слушаю.

Он ответил мне столь же прямым взглядом и сказал с чувством какой-то гордости:

– Во-первых, я рад, что вы дожили до этого дня. Честно признаюсь, иногда сомневался, что смогу вас обезопасить.

Я нахмурилась.

– Во-вторых… – Он помолчал и добавил: – Поздравляю вас, моя леди, с днем рождения!

Глава 22

В покои Астеша я вернулась, когда луна уже давно ушла за полночь. Генерала, к счастью, не было, что заставило меня ощутить хоть какое-то облегчение.

Все тело горело после встречи с Дарьером. Кто знал, что будет так обжигающе больно, когда сила, запечатанная столько времени, разольется по венам? Когда она вывернет мне кости, показывая истинный лик. И только незнакомая мне магия Дарьера не позволила упасть там, в его комнате, хрипя и выплевывая сгустки печати. А как же невыносимо больно было в момент закрытия моего становления от чужих глаз!

Тогда Дарьер сказал:

– Пока вы не прибегнете к магии, никто не сможет ее увидеть. Но теперь она в вас, вся, что есть, вся, что я смог собрать и вложить. Выплеск может быть сильным, поэтому раскрывайтесь, только если и правда станет понятно, что иного не избежать. Держитесь, моя леди, и помните, что я вам говорил: вы не темная. Света в вас больше, чем можно предположить в темной шаенке. И это наш козырь. Тот, что поможет вам в трудную минуту. Верьте в себя и свой свет.

Я слушала его слова, врезающиеся осколками в помутившееся от боли сознание.