Мокрый мир

Мысли о мымре не оставляли. Лита посмотрела на свою руку, свободную от лампы, подняла ее на уровень головы, намотала на кулак волосы Веноны – одну из чертовых косичек – и с наслаждением дернула.

Мстительные размышления прервал писк летучей мыши. Лита замерла, прислушиваясь. Потянулась мысленно.

Летучая мышь была старой и больной. Она умирала в темноте над головой девушки.

На третьем этаже (или третьем из тех, на которые вела лестница) находился обеденный зал. Судя по толстому слою пыли на длинном столе, трапезничали здесь давненько. Зато совсем недавно разгуливали – на пыльном полу хватало свежих следов. Тут имелись отпечатки сапог, голых ног и – Лита присвистнула – широкий след, словно в помещение втащили за ноги человеческое тело, покружили с ним, а после вытянули обратно в коридор.

К собственному удивлению, Лита поняла, что голодна.

«В Северной башне вас накормят и вымоют…»

Стоп. Она замерла у шкафчика, в котором рассчитывала найти мешочек сухарей или сухофруктов.

Почему ее привезли в Северную башню? Ведь Георг Нэй жил в Южной, а в Северной обитал его друг, Гарри Придонный. Лита вспомнила вид из окна кабинета придворного колдуна, вырвавшего ее из лап образин-клановцев, обвела зал взглядом и подошла к окну.

Увидела только перышки облаков.

«Что я здесь делаю? Это как-то связано с Гарри?»

Она поборола желание выкрикнуть это имя. Судя по всему, Придонный не очень жаловал женщин, а уж крикливых…

Лита пошла выше. Этаж за этажом.

Спальни и комнаты. Подсобные помещения.

Она задалась вопросом, куда подевалась прислуга. Горничные, повара, прачки… кто там еще подтирает зад колдунам? Судомойки? Официанты?

Что-то много вопросов без ответов – и непохоже, что этот оползень замедлялся.

По ощущениям она уже должна была забраться на самую верхотуру. Но поднималась все выше и выше, пока не подперла головой квадратный люк. Лестница оканчивалась кольцевой площадкой, доски заляпал помет летучих мышей, а воздух был наваристо-спертым.

Она толкнула крышку люка. Не заперто. Лита откинула крышку, поднялась и оказалась в просторной комнате без колонн и перегородок с выходами на балкончики. Выход на боевую площадку башни – еще одна лестница, на этот раз узкая и прямая, упиралась в новый люк – оказался закрыт. Ага, кто бы сомневался. Когда остается последний шаг – рыба виляет плавником и уходит на дно.

Лита сверлила крышку люка взглядом. А что она сделала бы, окажись наверху? Бросилась бы на грудь к страже? Прогулялась бы по куртине до соседней башни? Подозвала бы чайку пожирнее и вцепилась ей в лапы? Стала бы кричать?

Ну, покричать можно и с балкона. Только зачем? Веноне уже наверняка надоело стоять под дверью, шутка не удалась, и теперь она поднимается по винтовой лестнице. Или играет со своими косами под маслянистым светом настенных ламп.

Что у этой мымры с Жабой Нэем?

Лита одернула себя, спустилась и выбрала балкон, ярче всего позолоченный полузабытым солнечным светом.

Глянула вниз, и в желудке забурлило, а ладони вспотели.

Сквозь решетку, которая обвивала пространство узкого балкона и была украшена лиственными узорами, открывался непривычный, захватывающий вид. Даже два вида.

Справа расстилалась Река. Речное дно дыбилось позвоночником кораллового рифа. Ленивые волны накатывали на каменные плиты. Она нашла взглядом место, где, поправ законы Полиса, слушала песни волчьих кораллов, училась у них, и соленая пена сползала по ее ступням. Тогда ей казалось, что это и есть истинная Гармония. Тогда и сейчас.

Она засмотрелась на риф. Такую красоту, созданную цивилизацией крошечных организмов, наверное, видно даже с других планет.

На берегу теснились рыбацкие артели, льнули к крепостной стене, печные трубы кашляли черным дымом. Здесь Гармония заканчивалась.

Солнце клонилось к закату. Лита перепрыгнула взглядом через цепочку остроконечных зубцов крепостной стены.

Улочки Оазиса казались нарисованными на бумаге: глубокий рисунок с тенями и оттенками. К югу от башни, в самом центре города-крепости, высился дворец Маринка. Белый, кружевной. Вода в блюдце паркового пруда морщилась от ветра. Сады казались темно-зелеными облаками, которые прибило к земле. Люди – черными муравьями; они кишели в узких коридорах улочек и на пятнах площадей.

Прохладный ветерок вскружил голову. Чтобы очистить легкие от затхлого воздуха башни, Лита вдохнула всей грудью.

Два разных вида. Два разных мира.

Затем дернула за прутья и устремилась обратно, вниз по винтовой лестнице.

Она шагала по ступеням, ожидая наткнуться на Венону, спускалась все ниже и ниже, пока не остановилась у кованой двери. И как это понимать?

Потянула за ручку-дельфина. Постучала.

– Да чтоб тебя!

Голос породил эхо.

Над плавающими в ворвани фитилями дрожал дымный свет.

Лита по-прежнему видела в своем заточении всего лишь неудачную затянувшуюся шутку. И только поднявшись на этаж прислуги (она выбрала комнату с платьем на стуле) и вытянувшись на узкой кровати, медленно пришла к осознанию происходящего.